Слышно, как грохочут зенитки. Перед рулящими истребителями вырастает цепочка разрывов. Над нашими самолетами мелькает пара «Мессершмиттов». Промах. Едва оторвавшись от земли, Николай делает резкий боевой разворот, набирая высоту. Коротин, не теряясь, тянется за ним. Летчики успевают заметить, что на земле что-то горит. Увлекшиеся «мессеры», не обращая внимания на взлетевшие «ишачки», пытаются подавить зенитки, выдавшие себя выстрелами.
Маневр, и вот уже пара краснозвездных И-16 заходит на не замечающих их присутствия немцев с самого выгодного для атаки ракурса – сзади снизу. Козлов перебрасывает гашетку в боевое положение, короткое касание – и в сторону худой, вытянутой «тушки» немецкого истребителя тянется быстро исчезающая в воздухе полоска трассеров. Мгновенно вместо грозной машины врага в воздухе появляется огненный шар. Его напарник испуганно дергается и пикированием уходит на малую высоту, сворачивая на запад. «Слишком большая скорость у него, не догнать», – решает Николай и, вспомнив, что налетчиков было восемь, а он перестал наблюдать за воздухом, быстро осматривается. Вячик успокаивающе покачивает крыльями. Пара Бережного возвращается с запада, а противника в воздухе нет. «Пятый, ш-ш-ш…. Меняещ-щ…торым. Приемш-ш». Ага, это КДП. Переключив радиостанцию на передачу, Николай сообщает: – Принял. Пятый, шестой, седьмой, восьмой – на посадку.
Звено делает круг над аэродромом, в это время на смену поднимается звено Воинова.
Пока самолеты заруливают на стоянку, к ней успевают подойти комэска, комполка и незнакомый молодой, кавказского вида и темперамента, военный. Николай торопливо выбирается из кабины, отстегивает и сбрасывает парашют технику. После чего подходит к стоящим и докладывает:
– Товарищ полковник, докладывает командир звена младший лейтенант Козлов! Во время проведенного звеном воздушного боя сбит один истребитель противника, остальные сбежали!
– Маладец, товарищ младший лейтэнант! От лица командования объявляю вам благодарност!
– Служу трудовому народу!
«Все же нам повезло, что аэродром прикрывали зенитки, – размышляет по пути к палаткам, в которых разместили летчиков, Николай. – Пусть всего четыре и не слишком мощные, но немцев они отвлекли. Но как же они резко стрекача задали, стоило первого завалить. Интересно, а как там мои? Надеюсь, наш городок не бомбили…»
«Свершилось! Первый солдат вермахта вступил на землю Крепости!
Приветствуя освободителей Восточной Европы, гремит транслируемый из смонтированной на грузовом «Опеле-Блитц» громкоговорящей установки бравурный марш…
Немцы, они такие… обожают бравурные марши...
Первый немецкий солдат, а это оказывается отважный военный корреспондент, спрыгивает со штурмовой лодки… И тут же, поскользнувшись, падает…[…]Наступает зловещая тишина, которая только подчеркивается треском разгорающихся пожаров[…]Хабеданк хочет встать, скользит и снова падает… Как раз вовремя! Потому что в этот самый момент…
Три станковых и шесть ручных… косоприцельным, убийственно-точным огнем!
Лязг «дегтяревых», солидное рокотание «Максимов»…
Особенно зверствует старший сержант Минин – чемпион округа по ручному пулемету…
Автоматические винтовки Симонова – короткими очередями – так-так-так… так-так-так… Туддух! Туддух! Это солидно бьют токаревские самозарядки… Бах! Бах! Бах! Это не торопясь, на выбор, как на стадионе, работают лучшие стрелки пограничного округа из своих любовно пристрелянных, призовых винтовок…
Хабеданк, над головой которого проносится смертельный свинцовый град, шепчет в отчаянии:
– Этого не может быть! Этого просто не может быть! У каждого русского в руках по ручному пулемету! […]
– В связи с утратой мостов на Буге считаю штурм крепости Брест-Литовск совершенно излишним, поскольку наведению переправ здесь (показывает на карте) и особенно вот здесь она нам не помешает, – командир дивизии генерал-лейтенант Фриц Шлипер был по-военному точен и сух. – Полагаю крепость обойти с севера и юга, блокировать ее небольшими силами и предоставить решение этого нудного дела авиации и осадной артиллерии…
– Герр генерал, я не могу в это поверить. Вы что, предлагаете мне оставить у себя на заднице этот большевистский чирей? – Командующий 2-й танковой группой Гудериан был настроен очень язвительно[…]».
Белоусов В. И. «Триумф и трагедия Брестской крепости». Роман-хроника. Гл. 1. «Горсть песка». М., 1984.
«… Для усиления обороны… дивизии мною принято решение придать ей 21-й корпусной артполк. В настоящее время он начал выдвижение из… в…»
Переговоры по БОДО
[21]
между командованием стрелкового корпуса и армией. 22 июня 1941 г.
22 июня 1941 г. Украина.
Юго-Западный фронт.
Поднимая пыль, спешит к фронту колонна. Покрытые пылью лица людей, стекла машин и тракторов, сама техника, чехлы, надетые на прицепленные к тягачам орудия. Пыль и изнуряющая жара сейчас остаются главными противниками совершающих марш артиллеристов. «Пыль, пыль, пыль от шагающих сапог. Отпуска нет на войне» – Киплинг, пусть он и певец английского милитаризма, смог описать войну правдиво и точно. Жара и пыль, а еще – дорога, ведущая от мирного, обжитого за годы службы военного городка в душную неизвестность. Пусть городок уже бомбили, а сейчас не видно ни одного вражеского самолета, он все равно оставался символом мирной жизни. Дорога же, несмотря на самый мирный вид и отсутствие бомбежек, вела на войну. Хорошо, что хотя бы самолетов немецких нет, пусть и непонятно почему. Или упустили выход полка, или просто нет сил для удара.
А колонна все спешит, спешит с невиданной для мирного времени скоростью, вдвое превышающей скорость обычного пешехода. Это очень много для изношенных, выработавших до половины ресурса тракторов, и частенько то один, то другой вдруг замирают, и матерящиеся механики-водители лезут в нутро, гремя ключами. Слава богу, пока ни одной серьезной поломки не было, и колонна, практически не останавливаясь, двигается дальше.
– Сергей Михайлович, – комиссар полка, только что вернувшийся из передовой батареи, запыленный и даже как будто усохший от жары, морщась на солнце, смотрит на комполка с непонятным выражением на лице, – надо уменьшить маршевую скорость и дать водителям хотя бы полчаса отдыха.
– Тогда мы не успеем в назначенное время.
– Но при продолжении марша таким темпом мы в лучшем случае приведем половину техники и личного состава.
– Хорошо, Андрей Николаевич. Привал двадцать минут и продолжаем движение в прежнем темпе!
Машины застывали одна за другой, к текущему неподалеку ручью сразу же выстроилась очередь солдат с флягами и ведрами. Короткий отдых, и машины одна за другой начинают движение.
