Несколько минут назад до появления Петьки Толстого, я рассказывал государю о том, что Аникита Репнин, пропьянствовал свое назначение, вместе со своим корпусом к Висмару подошел с большим опозданием. Город, последний оплот шведов в Германии, уже сдался на милость победителя датским и прусским войскам, которые вошли в этот город. Распоясавшийся датский генерал Девиц отказался пропустить в город Аникиту с его корпусом. Тому и пришлось разворачивать корпусом в обратную дорогу несолоно хлебавши. А Висмар-то государем был обещан герцогу Карлу-Леопольду в качестве приданого Катерины Ивановны.
Выслушав меня и подумав, государь Петр Алексеевич решил этому скандалу хода не давать, датчане со своими кораблями нам в тот момент были зело нужны. Мне же государь, отведя в сторонку, строго наказал генерала Девица к порядку призвать и задницу ему хорошенько надрать, но тайно, чтобы впредь с Аникитой Репниным более вежливо обращался. А князя Аникиту государь решил по-своему, по-царски облагодетельствовать, своей дубинкой малость по его спине пройтись, чтобы впредь меру в пьянстве знал и по делам не опаздывал.
Князь Аникита Репнин мне как генерал и как человек нравился, и мы с ним ладили. Я ему слегка протежировал и государю не докладывал о некоторых его проделках. Когда лет десять назад, при осаде Риги, он пару больших плотов деревьев через линию своих войск пропустил. Рижане за эти дрова хорошо заплатили, Аникита не забыл со мной поделиться, чтобы я государю не докладывал о его «оплошности». Поэтому мне совершенно не хотелось смотреть, да и Карлу-Леопольду не стоило бы того видеть, как государь дубиною будет с нашим генералом разговаривать.
Чтобы отвлечь внимание немца, я произнес волшебные слова, хотя в этот момент мне хотелось только поесть:
— Давай выпьем, Карл!
Карл-Леопольд мгновенно распознал значение этих великих русских слов, он вскочил на ноги, и, несмотря на позднее время, мы крупной рысью понеслись в ближайший городской трактир, чтобы отвести и облегчить наши души.
Сегодняшний день выдался волшебным днем чудес.
Петьке Толстому государыня так мило и так по-женски очаровательно заткнула его грязный и поганый рот, отчего я почувствовал себя счастливым человеком. К тому же несколько дней назад я получил очередную записку Язи Мнишек, в которой она писала о том, что скучает по мне и хочет снова меня увидеть. А в трактире я нос к носу совершенно случайно столкнулся с неким саксонским дипломатом Лосом,
[52]
которого прежде не встречал, но который был так на меня похож, что при встречах с другими различными людьми я неоднократно этим именем представлялся. Лос уже выбрал столик, аккуратно накрыл его любимыми мною блюдами и напитками. Этот немецкий хлюст был таким же саксонским дипломатом, как я папским легатом.
Он действительно занимал должность и получал весьма неплохое жалованье в талерах в дипломатическом ведомстве курфюрста Саксонии Августа II.
Но этот дипломат постоянно находился поблизости от государя Петра Алексеевича, из-за чего его постоянно путали со мной. Каждый вечер саксонский дипломат Лос садился за стол, брал в руку гусиное перо и очередное донесения писал не только в адрес своего родного саксонского ведомства, но в последнее время и в адрес дипломатического ведомства королевства Пруссии. Пруссак фон Руге, мой коллега по тайным делам, мне сказал, что я могу в полной мере распоряжаться услугами его тайного соглядатая. Правда, немного подумав, фон Руге затем добавил, что саксонский дипломат Лос будет находиться в моем распоряжении только на период действия союзнических отношений между Пруссией и России.
Герцог Карл-Леопольд, ничего не понимая, переводил взгляд своих глаз с меня на мое подобие, на саксонского дипломата Лоса, уж слишком мы были похожи друг на друга.
5
В связи с замужеством Катерины Ивановны государь Петр Алексеевич, проявляя отеческую заботу о будущем своей любимой племянницы, поручил мне тайно и желательно раз и навсегда решить проблему с дворянской фрондой мекленбургской области. Первый раз Петр Алексеевич ставил передо мной такую задачу — «раз и навсегда» решить какую-либо проблему, не оставляя возможности для маневра и выбора средств для решения такой проблемы.
Как правитель герцог Карл-Леопольд оказался таким большим дураком, что за короткое время он умудрился вусмерть испортить отношения со всеми сословиями своего герцогства и в большей степени с молодыми дворянами, немецкими рыцарями. Эти парни настолько устали от чудачеств герцога, а главное, от его диких сумасбродств, что собрались вместе и решили легитимно лишить его герцогского престола и послать куда подальше с его необузданной тиранией. Молодые графы, маркграфы, бароны и виконты не знали, да из-за своей молодости на это не обращали внимания, что это не они фрондят, а им осторожно со стороны помогают и направляют другие люди, которые никакого отношения не имеют ни к немецкому обществу, ни к немецкой золотой молодежи.
Недавно Федор Павлович Веселовский,
[53]
наш резидент
[54]
в Лондоне, прислал мне записку о том, что секретная служба английской короны приняла решение решительно противостоять деяниям русского царя Петра Алексеевича посредством вовлечения немецкого дворянства в вооруженную борьбу с русскими войсками. Через посредство своих друзей в Ганновере она вышла на руководителей фрондирующей дворянской молодежи и направила в Мекленбург-Шверинское герцогство двух своих опытных агентов. Эти английские агенты должны были через два дня встретиться с немцами, передать им большую сумму денег и обещать поставки любого количества огнестрельного и холодного оружия. Причем англичане настаивали на физическом устранении герцога Карла-Леопольда, с тем чтобы его договор с Россией был бы признан недействительным и русские войска покинули бы Северную Германию.
Теперь вы понимаете, почему герцог Карл-Леопольд ни на шаг от меня не отходил и, вместо того чтобы по ночам беременную Катьку услаждать, спал у меня в ногах. Видимо, эта поганая немецкая морда начала сильно опасаться за свою жизнь, нюхом почувствовав, что из всех людей, окружавших Петра Алексеевича, только я могу его защитить от нападок его же подданных и спасти ему жизнь.
