Пройдя Любку до конца, конница завернула, перешла брод и направилась к новгородскому лагерю.
– Свои-и!!! – закричал Егор схватившимся за щиты и копья ополченцам. – Все в порядке! Это свои!
Вослед за кованой конницей на луг заехало несколько возков, вошли вьючные лошади. Татары предпочли остаться за рекой, расседлав скакунов и пустив их пастись на широкие заливные луга. Вожников, отойдя к своей юрте, присматривался к спешивающимся галицким боярам. Сейчас, на летней жаре, все они выглядели одинаково: пыльные кольчуги, бахтерцы, колонтари. С позолотой и серебрением, новенькие и потрепанные, дорогие и не очень – все выглядело одинаково серым. В поддоспешнике, понятно, жарко было всем, и ничего лишнего никто сверху не надевал.
Князь Юрий Дмитриевич появился оттуда, откуда Егор не ждал: одетый всего лишь в косоворотку с вышивкой и полотняные порты, он пришел от Сейма, с наслаждением отирая мокрые волосы и курчавую бородку, стряхивая влагу с ладоней на пыльную натоптанную землю. Рубаха и штаны тоже были влажными – не иначе правитель Галича и Звенигорода купался в одежде.
– Здрав будь, княже! – шагнул ему навстречу Егор.
– И тебе не хворать, атаман лихой и ловкий! – весело сказал Юрий Дмитриевич, развел руки, и союзники крепко обнялись. – Ну надо же, сошлось! Поди, уже полгода прошло, как замысливалось, ан угадали с точностью! И место, и реку, и ворогов! Не верил. Прямо скажу, не верил! Но, поди ты, свершилось!
– Коли не верил, отчего согласился?
– Мысли были верные, затея удачная, – пожал плечами галицкий князь. – Кабы даже разошлись мы с тобой, урон Литве все едино выходил немалый. Опосля супротив нее бороться было бы легче.
– Чего же мы на улице разговариваем, княже? – спохватился Егор. – Ты же устал, поди, с дороги, проголодался. Пойдем, меда хмельного выпьешь, у очага со мной посидишь, трапезу разделишь.
– Думаешь, я мерзну? – расхохотался князь и снова отер мокрую бороду ладонями.
– Без очага ужина не приготовить. А беседовать нам лучше без посторонних ушей. В юрте будет спокойнее.
– Пойдем, коли так, – согласился Юрий Дмитриевич. – Токмо вскорости еще гости подойдут.
– Мы и их побалуем, – пообещал Вожников. – У меня шампуров на всех хватит.
Угощение знатных гостей в этом мире было искусством хитрым и сложным. На пиру рассадить всех надобно по старшинству и по старшинству уважение проявить. В поле и того хуже: разделывая дичь, полагалось каждого участника пира угостить куском, соответствующим его достоинству. Голова – самому почетному, курдюк – чуть менее главному, окорока – еще чуть менее знатному, голени тоже… кому-то… Шею можно давать женщинам, грудинку зятю. Угостить кого ребрами или огузком – злобное оскорбление, уши взрослому человеку дать – чистое хамство.
Но самым неприятным в этом обычае было то, что в зависимости от местности и нравов значения разных кусков сильно разнились. И потому Егор пошел на хитрость, научив Федьку мариновать шашлык. Первые две попытки пришлись сотникам из ватаги по вкусу, и сейчас в бочонке доходил третий «завод» с небольшой добавкой горчицы, гвоздики и сушеного имбиря.
Шампуры – они ведь все одинаковые, с ними не ошибешься.
К тому времени, когда мясо на шампурах стало зарумяниваться, в юрту, откинув полог, вошла роскошная царевна в шелковом красно-золотом платье, коричневой войлочной жилеточке, украшенной самоцветами, в бархатном калфаке
[31]
с жемчугом, поверх которого была наброшена невесомая прозрачная кисея. Ее сопровождал хмурый Гафур-мирза, одетый, несмотря на жару, в стеганый халат. Светло-серые глаза воеводы смотрели недоверчиво, рука мяла рукоять сабли. Даже в походных условиях подбородок его был гладко выбрит, а усы ровно подстрижены.
– Прекрасная Айгиль! – поднялся от очага Егор. – Как же давно мы не виделись!
– Я тоже соскучилась, храбрый князь, – милостиво кивнула ханша, поманила его ладонями. Вожников подошел и по очереди троекратно поцеловал в подставляемые щеки. – Что же ты не приехал выручать меня самолично? Я ждала…
Она кокетливо улыбнулась, раскинула руки, села на самое высокое из стоявших в юрте раскладных кресел.
– Князь Юрий Дмитриевич куда более меня делами ратными славен. И дружина его моих ушкуйников не в пример крепче. За ним ты была как за каменной стеной. – Тремя фразами Егор сразу и оправдался, и комплимент сказал, и высказал заботу о знатной гостье. – Садитесь, други, кому как удобнее. По обычаю моего племени хозяин должен сам о гостях уважаемых позаботиться, посему я чуток на шампуры отвлекусь.
– Что же это за племя такое? – заинтересовался Юрий Дмитриевич.
– Тихвинцы мы, из лесов новгородских, – полуправдой ответил Егор. Тихвинский погост, как он знал, уже существовал, так что удивления это признание вызвать не должно. Но вряд ли хоть кто из гостей когда-нибудь посещал это далекое северное урочище.
– Из леших да в князи? – откинула покрывало царица Айгиль.
– Кого только в русских чащобах не встретишь, – покачал головой Вожников, выбрал самый дозревший шампур. – По нашим обычаям, первыми принято женщин угощать. Потому как и матери они нам, и жены, и любимые. И без них никто из нас и на свет бы не появился.
Егор протянул шампур татарке.
– Правильный обычай, – одобрила ханша, принимая угощение.
Галицкий князь усмехнулся, оценив хитрость атамана. Ведь получалось, что правительница Орды возвышена не за знатность, а за женское начало. Значит – у остальных не будет никаких обид.
Дальше все было проще:
– Угощайся, князь. – Шампур достался русскому правителю.
– Угощайся, Гафур-мирза. – Татарский воевода всяко будет ниже правителя.
– И мне один, – перевел дух Егор.
«Уф, кажется, справился».
– Я смотрю, у тебя совсем мало сил, атаман, – укорил его галицкий князь, не спеша скусывая горячее мясо. – Простолюдины, ушкуйники. Кабы не крестоносцы, так и считать некого.
– Одним честным словом Литву не удержать, Юрий Дмитриевич, – пожал плечами Вожников. – Надо было и людей оставлять. Однако же могу заверить, на землю княжества Смоленского ни единый воин не ступал. Мы лишь охватили его со всех сторон. Когда к смолянам вернется дочь их законного князя, горожане с радостью распахнут перед ней ворота.
– Я знаю, князь Егорий, ты смог отхватить кусок куда больше того, что я ожидал, – признал Юрий Дмитриевич. – Но слово есть слово. Если удержишь, признаю.
– Вижу, вы уже успели поделить всю Литву? – Гафур-мирза попробовал шампур на остроту. – Не испросив воли царицы Айгиль?
– О, мы уважаем прекрасную царицу всей душой и готовы защищать ее право на владение татарской Ордой в любой день и час. – Егор поклонился татарке. – И преклоняться перед ней, как перед нашей повелительницей. Но она вдова, у нее нет и не может быть наследников. Поэтому ее сила всегда будет покоиться на нашей силе, уважаемый Гафур-мирза. И на твоей. Полагаю, ты не откажешься принять достойный твоего звания удел в покоренных землях, дабы служить царице Айгиль с прежней преданностью, но большей силой?
