— Бархатные брюки и мамину белую блузку. А ты?
— А я синюю юбку и синий джемпер. Мы сели играть в
нарды. Время от времени Мотька впадала в какую-то странную задумчивость.
— Аська, — спросила она вдруг, — а как его
зовут?
— Кого?
— Банкира.
— Феликс. Феликс Михайлович.
— А фамилия?
— Понятия не имею. Зачем тебе его фамилия?
— Просто так. А куда это у вас все подевались? Где тетя
Липа? — Мотька явно старалась перевести разговор. — А дядя Юра на
работе?
— Нет, их Сережа повез на дачу.
— Подготовка к летнему сезону?
— Вроде.
Похоже, на Матильду Феликс тоже произвел впечатление.
Мне сегодня страшно не везло в игре. Проиграв подряд три
партии, я вконец расстроилась.
— Да ладно тебе, Аська, чего ты скисла? Подумаешь,
проиграла! Делов-то! Ничего: кому не везет в игре, тому везет в любви!
— Ты о чем? — насторожилась я.
— Да ни о чем, — тоже насторожилась Мотька.
Не хватало ещё нам поссориться из-за этого Феликса! Видимо,
и Мотька подумала о том же самом.
— Ладно, Аська, пойду я. Надо дома кое-что сделать, а
потом ещё голову перед театром помыть.
— Завиваться будешь?
— Нет, это уже пройденный этап. Мне прямые волосы
сейчас больше нравятся. Когда за тобой зайти?
— Без четверти шесть.
— Пока. Часов около пяти, когда я была уже почти
готова, вдруг позвонил папа и сказал, что никак не успевает в театр. На даче
оказалось очень много дел, и к тому же у Сережи что-то с машиной, словом — они
вернутся не раньше девяти.
— Ну вот, — расстроилась я. — В кои-то веки
мы с тобой куда-то собрались!
— Не сердись, дочурка! У нас в запасе ещё один юбилей!
— Какой?
— Забыла? Юбилей с криминальным уклоном! У меня на
работе!
Я и в самом деле о нем забыла, увлекшись торговлей и…
Феликсом.
— Возьми с собой Матильду! — посоветовал
папа. — Она будет в восторге.
— Конечно.
— Ты что такая кислая, Аська? Не заболела?
— Нет, папа, тебе кажется.
— Ну и хорошо. До вечера, детка!
— До вечера!
Надо бы дозвониться маме в театр, чтобы она не выходила
встречать Мотьку. Но сегодня там, похоже, полный дурдом! Все телефоны глухо
заняты. Ну, не беда, придется подойти к служебному входу и дождаться маму,
иначе она будет волноваться.
Мы добрались до театра в половине седьмого. Вокруг толпился
народ. Всюду спрашивали лишние билетики, и даже в переулке, у служебного входа,
тоже было необычайно людно. Видимо, многие артисты обещали своим близким
провести их без билета. До встречи с мамой оставалось ещё десять минут, и мы
решили пройтись немного по переулку. Погода стояла чудная — легкий морозец, без
ветра, недавно выпавший и ещё не съеденный солью снег. Вдруг Мотька толкнула
меня в бок.
— Смотри!
В переулок въезжал знакомый серебристый «Мерседес». Он
припарковался на противоположной от театра стороне, чуть поодаль. Из машины
вылез Феликс с букетом в руках и направился к служебному входу. Минуты через
две вылез его шофер и достал с заднего сиденья громадную корзину роз,
завернутую в целлофан.
— Ох, красотища! — простонала Мотька.
— Ты про Феликса? — поддразнила я.
— Еще чего! Я про розы!
И вдруг я заметила, что к «Мерседесу» подошел какой-то
парень. Он остановился рядом с машиной, делая вид, что смотрит совсем в другую
сторону. Неужели хочет угнать?
— Мотька, смотри, кажется, этот тип хочет угнать
«мерс»!
— Где? Что? — закричала Матильда, но тут же
сообразила, о ком я говорю.
Парень между тем ступил на тротуар, обошел машину и встал за
нею. Теперь нам видна была только его голова. Потом вдруг она исчезла, словно
парень присел, и сразу появилась вновь. Парень стремительно, почти бегом, стал
удаляться в темноту переулка.
Мы с Мотькой переглянулись и одновременно прошептали:
— Бомба!
— Что же делать? — всполошилась Мотька. —
Надо его предупредить. Но как? Я лихорадочно соображала, как быть.
— Мотька, стой тут и карауль шофера! Не подпускай его к
машине!
— А ты?
— Я сейчас прорвусь в театр и постараюсь найти
Феликса! — И сломя голову кинулась в толпу у подъезда.
— Ты куда? — преградил мне дорогу незнакомый
вахтер.
— Пожалуйста, пропустите меня, я дочка Наталии
Монаховой, мне очень, очень надо!
— Иди-иди, нечего тут! Каждая может сказать, что она
дочка!
— Но, поймите, мне срочно нужно увидеть маму!
— Знаем мы эти дела! Мама ей понадобилась!
— Пустите! — в отчаянии потребовала я. —
Пустите, а то…
— А то что? — вызверился на меня вахтер.
— Петрович, пусти ее! Иди, Ася, не боись. Парень
стремительно, почти бегом, стал удаляться в темноту переулка., — пришел
мне на помощь Аркадий Семенович, второй режиссер. — Что-нибудь случилось?
— Ой, спасибо, Аркадий Семеныч, мне очень надо к маме!
— Ну беги, беги! Что ж ты, Петрович, на своих
кидаешься?
— А я почем знаю! — ещё успела услышать я и
ринулась вверх по лестнице. Но, взлетев на второй этаж, я остановилась: маму
пугать нельзя! Она сегодня выступает, волнуется. Значит, надо разыскать самого
Феликса!
— Аська, ты? — услышала я удивленный голос Иветты
Андреевны, гримерши. — Маму ищешь?
— Ой, Иветта Андреевна, а вы не знаете, где можно найти
Феликса?
— Какого Феликса? — удивилась Иветта. —
Почему ты такая взволнованная? Что-то случилось?
Эх, где наша не пропадала!
— Иветта Андреевна, миленькая, мне вот так, позарез,
нужно Феликса найти. Его хотят взорвать!
— Господи, что ты плетешь, кто кого взорвать хочет?
— Феликса, спонсора вашего!
— Да ты что? — вдруг явно поверила мне
Иветта. — Откуда ты знаешь?
— Сама видела — какой-то парень крутился возле его
машины, а потом присел и убежал. Он, наверное, прилепил бомбу на днище! Надо
предупредить Феликса во что бы то ни стало!
— Идем, я тебя провожу! — совершенно серьезно
сказала Иветта, хватая меня за руку, и мы бегом понеслись по коридору.
— Только, умоляю, никому ни слова, особенно маме!
