— Пока что мы ничего не знаем
— Слушай, а какой голос у этой женщины был?
— В каком смысле?
— Ну, культурный или простой совсем?
— Да нет, обычный. А что?
— Понимаешь, мне кажется, что у его жены или подруги
голос должен быть такой…
— Какой?
— Необыкновенный!
— Почему?
— Да разве он на обыкновенную женщину клюнет? Он вот на
тетю Тату глаз положил — так она необыкновенно красивая, а голос!.. Я видела,
как он на неё в театре смотрел, когда она пела! • — Прекрати!
— Ладно, молчу, — с грустью отвечала Мотька.
— Мотька! Я вспомнила, эта женщина букву «л» не выговаривала!
— Голова садовая! Это же примета! Да ещё какая! Ох, до
чего неохота в школу идти!
— Мне тоже, а что делать?
— Можно бы прогулять, но мы в этой четверти и так уже
много прогуляли! Скорей бы каникулы!
Мы нехотя поплелись в школу, а после уроков пошли ко мне.
Сегодня у нас неторговый день. Мальчики наши «качаются». А торговать нам одним
они не разрешают.
Тетя Липа покормила нас обедом и ушла. Мы остались одни в
квартире и не знали, куда себя девать.
— Может, в нарды сыграем? — предложила я.
— Неохота, — лениво протянула Мотька. — Что
за день сегодня такой, ничего не хочется.
— Может, видик посмотрим?
— Да ну его! Аська, а давай-ка послушаем, что там в
квартире Феликса делается.
— Давай!
Но на пленке ничего интересного не было.
— Ой, тоска! — простонала Мотька.
— Может, пойдем, пошляемся?'
— Пошли!
Мы с Мотькой очень любим иногда часами шляться вдвоем по
старым московским переулкам, с радостью отмечая, что вот ещё один старинный
особнячок восстановили и еще. Сказано — сделано. Мы быстренько оделись и вышли.
— Куда двинем?
— На Спиридоновку!
Мы сели в троллейбус, доехали до нужной остановки, перешли
Садовое кольцо и не спеша побрели по Спиридоновке, потом свернули налево — к
Патриаршим прудам. Погода была чудесная, морозная, но уже с привкусом весны. В
такую погоду гулять по старой Москве одно удовольствие. Мы даже почти ни о чем
не говорили, просто наслаждались свободой. Мы устали от суеты и напряжения
последних двух месяцев.
Вдруг Мотька толкнула меня в бок.
— Смотри!
Я посмотрела туда, куда она указывала. В глубине одного из
дворов стоял трехэтажный, с иголочки, особняк, на вывеске которого красовалась
надпись: «Ключ-банк». А перед ним был разбит сквер, сейчас ещё голый, но уже со
скамейками.
— Посидим?
— Посидим!
Мы сели. Кроме нас на сквере сидел еще какой-то пожилой
мужчина и гуляла с коляской молодая женщина.
— Здорово тут все устроено, правда? — спросила
Мотька. А потом добавила с тоской:
— А Феликса нет.
Я взглянула на неё с удивлением.
— Понимаешь, у меня какое-то предчувствие нехорошее.
Как ты мне утром сказала про эту женщину, так мне сразу муторно сделалось. И,
видишь, ноги сами нас сюда принесли. Аська, я все время за него боюсь.
— Ладно врать-то — ноги сами принесли! Небось давно
сюда тянуло! На визитке-то его адрес есть! А я, дура, поверила!
— Аська, ей-богу, вот чем хочешь клянусь, забыла я этот
адрес! Визитка у тебя осталась!
— Это верно.
К скверу подъехала старая «Волга», оттуда вылезла женщина
лет тридцати, в просторной пушистой шубке, и решительно направилась к соседней
с нами скамейке. Машина тут же уехала. Женщина села, поправила шапочку и
достала из сумки пудреницу. Мотька смотрела на неё во все глаза.
— Матильда, ты чего на неё пялишься? Шуба понравилась?
— Да на фиг мне её шуба! Погоди, я сейчас!
Мотька вскочила и подошла к женщине.
— Скажите, пожалуйста, который час?
Женщина нервно подняла глаза, потом глянула на часы и
сказала:
— Без четверти четыре!
— Большое спасибо!
— Пожавуйста! — ответила женщина, и я вздрогнула:
тот самый голос, и букву «л» не выговаривает!
Мотька вернулась ко мне.
— Слыхала?
— Да, кажется, это она!
— Ты понимаешь, что она не зря тут сидит? Она его
поджидает. А может, у неё под шубой пистолет!
— Что же делать?
— Сидеть и ждать!
— А если не успеем?
— Успеем! — проговорила Мотька с железной
решимостью.
— Ты что-то придумала? Да?
— Да! Только ты меня сейчас не трогай! Лучше следи за
улицей! Как заметишь «мерс», сразу скажи!
У меня от напряжения слезились глаза. Мотька была как
натянутая струна. Бог её знает: может, и вправду интуиция ей что-то
подсказывает! Женщина на соседней скамейке не сводила глаз с банка. И,
казалось, ничего вокруг себя не замечала. Да, ситуация… Время тянулось
томительно медленно — и вдруг словно с цепи сорвалось. Все произошло в считанные
секунды. В переулке показался серебристый «Мерседес» и подкатил к банку.
Женщина вскочила и бросилась к машине. И тут же Мотька сорвалась со скамейки и
кинулась прямо ей под ноги. Женщина вскрикнула и упала в сугроб. А из машины
спокойно, ни о чем не подозревая, вылез телохранитель Феликса, повертел
головой, кивнул, и за ним показался уже сам Феликс. Я от обалдения так и
застыла на месте. Феликс стремительно вошел в банк. Женщина в сугробе горько
рыдала. А Мотька с торжеством глянула на меня, встала и отряхнулась как ни в
чем не бывало. Она спасла Феликса!
— Почему? Ну почему? — плакала женщина. —
Помоги мне встать! — жалобно сказала она, обращаясь к Мотьке. Та
растерянно протянула женщине руку. — Зачем ты это сдевава? — спросила
она. — Ты же нарочно это сдевава, да?
Она поднялась и, прихрамывая, направилась к ближайшей
скамейке, а ближайшая скамейка была моя. Женщина плюхнулась со мной рядом,
достала из сумочки зеркальце, глянула на себя и разрыдалась ещё пуще. Мы с
Мотькой недоуменно переглянулись. Что-то здесь было не так. Не может эта
женщина быть убийцей. Кажется, и до Мотьки это стало доходить.
— Я свыхава, что подростки сейчас такие жестокие, но я
не верива, а теперь… Ты понимаешь, ты, может быть, мне жизнь свомава…
Женщина вскочила и бросилась к машине. И тут же Мотька
сорвалась со скамейки и кинулась прямо ей.
— Я думала, вы хотели его убить! — выпалила вдруг
Мотька.
