Но, как любит говорить Матильда, я знаю жизнь и понимаю, что
нельзя никого ни о чем спрашивать и никому ни слова говорить. Даже Матильде.
Пусть это будет моя первая тайна, только моя.
— Ася, иди обедать! — позвала мама.
— А тети Липы нет?
— Она ушла к врачу, у неё зубы болят. Да, кстати,
Аська, тут Ненорма приходила, нашлись её картины!
— Вот здорово!
— Ей их пока не отдали, они нужны…
— Как вещдоки? — догадалась я.
— Вот именно, как вещдоки, но потом обещают отдать.
Вот, принесла тебе коробку конфет, в благодарность, так сказать!
— Ничего себе благодарность, коробочка-то малюсенькая.
Лучше бы бутылку-другую!
— Ася, что ты несешь! — ужаснулась мама.
— Бутылку-другую спрайта или кока-колы!
— Вот еще, незачем пить эту отраву!
Это вечный наш с мамой спор. Она считает, что пить все эти
напитки вредно, и никогда их не покупает. Естественно, все карманные деньги я
трачу именно на них. Папа называет это «эффект запретного плода».
Вечером, за ужином, папа вдруг обратился ко мне:
— Слушай, Аська, мне нужна твоя дедукция!
— В каком смысле? — В прямом! У нас на работе вор
завелся! Да не вор даже, а мелкий воришка, но все равно противно!
— А что у тебя пропало? — живо заинтересовалась я.
— Да пустяк, зажигалка «Зиппо», но это мамин подарок,
мне её жаль.
— А ты не мог её сам где-то посеять?
— Теоретически, конечно, мог, но ты же знаешь: я обычно
ничего не теряю. Но если бы это была первая пропажа, я бы винил только себя.
Однако беда в том, что у Маргариты пропал роскошный органайзер, а это ведь не
зажигалка, в карман не сунешь. У Владимира Петровича пропали пудра и колготки.
— Что? — удивилась я. Папа расхохотался.
— Звучит и вправду нелепо, но он купил жене в подарок.
Он всегда начинает заранее покупать к 8 Марта всякую дребедень жене и дочке и
хранит на работе. А тут принес ещё перчатки, хотел положить к пудре и
колготкам, а они — тю-тю!
— У вас есть новенькие? — сразу спросила я.
— В том-то и штука, что нет. Вроде все свои, даже и
подозревать некого. А от этого, сама понимаешь, ещё хуже. Все уже начинают
подозревать друг друга.
— А это началось после твоего возвращения?
— Аська, уж не меня ли ты подозреваешь? — обиделся
папа.
— Пока нет, — сурово отвечала я. — Но ты не
ответил на мой вопрос.
— К счастью, началось это ещё до моего возвращения. Так
что я тут ни при чем, гражданин начальник!
— А что ещё пропало? Можешь перечислить?
— Ну, все я, пожалуй, и не вспомню, но кое-что… Да, у
Толика пропала ручка «Паркер», причем далеко не новая. У Лидочки — деньги, 50
долларов из сумочки. Да, а у Марины Евгеньевны вообще дурацкая пропажа. Она
готовится к своему пятидесятилетию и заранее запаслась одноразовой картонной
посудой — мисочки, тарелочки, стаканчики. И все это пропало! Может, я потом ещё
что-то вспомню.
— Пока мне ясно только одно… — начала я.
— Неужели тебе уже что-то ясно? — поразился папа.
— Мне ясно, что это не вор, а воровка!
— Почему?
— Зачем мужчине пудра и колготки? Ты, конечно, скажешь,
их можно подарить жене или знакомой девушке! И будешь прав. А вот на картонную
посуду может польститься только женщина!
— Глупости, как раз наоборот! Зачем женщине картонная
посуда, скорее уж она нужна мужчине, холостяку! — решительно вмешалась в
разговор мама.
— А ведь мама дело говорит! — одобрил её
папа. — Ты не находишь?
— Пожалуй, да! — нехотя признала я мамину правоту.
Дело в том, что мне самой ужасно нравилась картонная посуда. Но у мамы
жизненный опыт, его нельзя не принимать в расчет. — С другой стороны,
женщина вполне могла спереть посуду для своего знакомого холостяка! —
нашлась я.
— Логично! — согласился папа. — Тогда
напрашивается вывод: это мог сделать мужчина и с таким же успехом могла сделать
женщина. Третьего не дано.
— Почему? — спросила я. Папа расхохотался.
— Ты что же, нечистую силу имеешь в виду? —
насмешливо осведомился он.
— Нет, это мог быть и ребенок! — с торжеством
заявила я.
— Ребенок? А откуда у нас взяться ребенку? У нас теперь
пропускная система, в отделе всего пятнадцать человек, помещение у нас
изолированное, из других отделов просто так никто к нам не шляется, так что, к
сожалению, искать надо среди своих.
— А клептоманией у вас никто не страдает? —
подбросила идею мама.
— Вроде нет.
— Но раньше-то ничего подобного не было?
— Нет.
— И новых сотрудников нет?
— Нет.
— Папа, ты хочешь, чтобы я дедуктивным методом
определила вора?
— Хочу!
— Тогда я должна попасть на место преступления!
— Еще чего! — возмутилась мама. — Юра, даже
не вздумай!
Одно дело — рассуждать, сидя на кухне, и совсем другое —
соваться, что называется, в чужой монастырь! Тоже мне, мисс Марпл нашлась!
Папа незаметно подмигнул мне: мол, потом поговорим.
— Да успокойся, Тата!
— Нет, ты сам подумай — кто у нас растет? Девочка или
мальчик? Из брюк не вылезает! Да я её в юбке не помню, когда и видела! А чем
интересуется? Воров ловит! Ужас какой-то! — мама входила в раж. —
Другие девчонки в её возрасте любовные романы читают, а наша — только
детективы. А отец и дед ещё поощряют эти дурацкие увлечения! Особенно дед!
Кошмар! Он ей уоки-токи привез! А в следующий раз что надумает? Автомат «узи»?
Эх, мама, не знает она, как пригодились мне уоки-токи! А
насчет брюк — это верно, не люблю я юбки носить.
— Таточка, ты чего так разошлась? Успокойся, побереги
нервы! А девочка у нас — что надо! Подумаешь, брюки носит! И хорошо! Удобно,
красиво! Мне она нравится!
— Воспитатель! — засмеялась мама. — По
полгода болтаешься в своих морях, не видишь дочку, так, конечно, никаких
недостатков в ней не замечаешь! Да, кстати, Аська, я сегодня встретила маму
Тани Воротынцевой.
— Ну и что?
— Она мне сказала, что вы не одного вора выследили, а
целую банду!
Только этого не хватало! Надо спасать положение, а то
неприятностей не оберешься.
— Да что ты её слушаешь, мама! Какая банда? Просто эта
история уже обросла слухами. Ты же знаешь, как это бывает: один вор через день
превращается в трех, а потом и в целую банду!
