Книга Последний маршал, страница 57. Автор книги Фридрих Незнанский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последний маршал»

Cтраница 57

— До свидания, — сказал он.

— До свидания.


По лицу полковника Лукашука невозможно было понять, какое впечатление на него произвел наш разговор с Аничкиным. То, что он его слышал, не вызывало у меня никаких сомнений. Маска невозмутимости накрепко прикипела к его лицу. Да Бог с тобой, Лукашук. Я знаю, что ты мне скажешь сейчас.

Так и вышло. Он сказал:

— Вас ждет генерал Петров.

Я решил покапризничать.

— Потом, потом, — махнул я рукой. — Мне еще проголосовать надо.

Лукашук усмехнулся.

— Вот это вы успеете в любом случае, — сказал он. — Прошу в машину.

Возражать не имело смысла, и я полез в машину. Я искренне надеялся, что, если не успею проголосовать, этот факт не повлияет на становление многострадальной российской демократии.

Я имел право на это надеяться, не так ли?

Автомобиль резко дернулся и, не обращая внимания на светофоры, помчал меня к генералу Петрову.

Я хотел послушать, что мне предложат. Потому что у меня тоже было что предлагать. Я задумал рискованную операцию, граничащую с безумием, но игра стоила свеч. Я даже знал, что Петров с восторгом ухватится за мою идею.

Но одновременно мне казалось, что я не успею ему сделать предложение, поскольку он меня опередит.

А я как бы удивлюсь.

Глава 14
ЛИЛЯ ФЕДОТОВА

Лиля Федотова делила окружающих ее людей на две категории: личность и неличность. Эта простая в общем-то мысль посетила ее в раннем детстве, столь раннем, что когда Лиля, уже взрослая, рассказала о ней матери, та ответила категорично:

— Ты не могла в таком возрасте до такого додуматься!

Между тем Лиля ясно помнила день и час, когда это произошло.

Было лето. Они всей семьей отдыхали на море в Юрмале. Лиля заболела, потому что втайне от родителей бегала со знакомым мальчиком купаться после захода солнца, нарушив сразу два строжайших запрета: не купаться одной и не купаться после того, как выпадет роса. В результате она простудилась и заболела. Она лежала в постели возле окна, в двухэтажном деревянном доме на окраине соснового леса. Она лежала одна-одинешенька в наказание — родители с братом ушли гулять.

Стемнело. Вдруг Лилю осенила догадка: однажды я тоже умру! Она даже расплакалась от страха и хотела закричать, хотя знала, что ее никто не услышит и не прибежит на помощь.

Выплакавшись, она долго лежала не шевелясь и рассматривала со всех сторон перспективу собственной смерти, пока к ней не пришло новое открытие: на свете есть миллион девчонок, да и мальчишек, которые бы сейчас с воем кинулись прятаться в шкафу и сидели бы там до возвращения родителей, но я — я, Лиля, так не делаю. Почему? Я не такая, как другие!

От восхищения перед собственной храбростью ей стало весело, страх улетучился, как не бывало, и она спокойно уснула.

С тех пор она начала делить людей на тех, которые поступают как все, и тех, которые поступают наоборот, себя, естественно, причисляя к последним.

«Как все» были неинтересными, плоскими, скучными. «Наоборот» — делали игру под названием жизнь веселой, сложной и захватывающей. Поначалу таких людей вокруг было мало, практически — она одна, но Лилю это не смущало.

Все хорошие девочки в ее классе учились хорошо — она, наоборот, считала учебу занудством и специально не старалась. Все после уроков искали по заданию пионерской дружины каких-нибудь ветеранов для подшефной тимуровской работы — Лиля бродила по арбатским переулкам в поисках особняка, в котором жила Маргарита, а на Патриарших прудах — нехорошую квартиру…

Единственной подругой ее в школьные годы стала тридцатилетняя художница по фамилии Грек, — Гречка, как все ее называли, — которая вела в их школе кружок художественной фотографии. И хотя Лиля не обнаруживала в себе никаких склонностей к искусству, она приходила к Гречке в кружок, а потом и домой на Плющиху, почувствовав притяжение сильной и талантливой личности.

Одних людей общение с сильной личностью подавляет и сводит на нет, других, наоборот, вдохновляет и заражает желанием тоже достичь чего-нибудь значительного в жизни. Общаясь с Гречкой, Лиля установила для себя еще одну истину, которую запомнила на всю жизнь: «Даже пинок под зад, полученный от личности, возвышает, в то время как, если тебя облает в трамвае баба с кошелкой, это не принесет ничего, кроме слез и унижения».

Когда она заканчивала школу, две профессии считались самыми престижными: экономист и врач. Все поступали в финансовые и медицинские. Родители Лили, московские медики во втором поколении, прочили родную дочь в мединститут, но она, упершись всеми четырьмя лапами, настояла на юридическом:

— Мне нужно. Ну и что, что у вас нет связей? Я сама смогу поступить! Я умная, я талантливая! Я хочу быть следователем!

Она всегда знала, что будет делать карьеру и добьется успеха. Но и на личной жизни креста тоже не ставила, поскольку с детства предпочитала играть в войну с мальчишками, чем прыгать с девочками в резинку (хотя, кстати, и в резинку она играла здорово и доходила до гигантской пятой высоты, когда резинку натягивают на уровне талии), — словом, в детстве она от отсутствия поклонников не страдала. Одно время, влюбившись в пятнадцать лет в своего одноклассника, некоего Аксенова, она даже всерьез колебалась между личной жизнью, которая вырисовывалась в виде замужества сразу после окончания школы, и карьерой.

Мама, узнав о ее чувствах к Аксенову, только сказала:

— В одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань! — чем несказанно Лилю оскорбила.

Уж она-то своего любимчика никак не могла сравнить с конем, а считала чем-то средним между средневековым благородным разбойником и современным героем. И кто знает, возможно, к теперешнему возрасту Лиля и превратилась бы в загнанную домохозяйку, жену и мамашу-наседку, как все ее более «удачливые» одноклассницы, если бы в десятом классе ее вдруг не объявили «доской». В том смысле, что она — «доска, два соска», а лучше быть последней уродиной и тупицей, но иметь в шестнадцать лет грудь, бедра и откляченную попку.

Наконец-то дорогие одноклассницы нашли, чем припечатать эту «принцессу» Федотову! Пусть не воображает, что она лучше всех. И в тот же день, как негласный совет школьных авторитетов признал, что Федотова — «доска», благородный Аксенов слинял, исчез и растаял и даже глаза на нее боялся поднять, проходя мимо по коридору.

Но, как говорится, недолго музыка играла, и Лиля очень скоро убедилась, что во сто раз выгоднее иметь ее худощавую европейскую фигурку, чем пышные формы, которые к тридцати годам расплываются и превращают женщину в свиноматку. Но первый неудачный любовный опыт навсегда привил Лиле отстраненное и ироничное отношение к мужчинам. Когда она поступила на юрфак, такой сугубо мужской институт, то от поклонников у нее отбоя не было, но Лиля и на личные отношения перенесла свое жизненное кредо иметь дело только с личностями, у которых есть чему поучиться.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация