И тут зазвонил телефон, междугородний.
Я схватила трубку.
— Дедушка! Дедуля, здравствуй!
— Аська! Малышка, как же я по тебе соскучился! Аська,
представляешь — я скоро приеду домой на целых две недели!
— Дед, а как твой Мефистофель?
— Огромный успех! Все дамы у моих ног!
— Дед, приезжай скорее, ты тут очень нужен!
— Аська, родная, через три дня встречай меня. А мама
дома? Да, я вам с Мотькой такой подарок купил, закачаетесь! Ладно, давай маму.
Забыв обо всем на свете, я кинулась в свою комнату.
— Мотька! Мотька! Вставай, дедушка приезжает!
— Когда? — Мотька тут же вскочила.
— В понедельник! Ура! Он сказал, что купил нам с тобой
какой-то подарок, закачаешься!
— Ну вот, опять, — понурилась Мотька. — Зачем
он это делает, мама опять ругаться будет.
— Не будет, не будет! Он сам с ней поговорит, ты же
знаешь, как он на пожилых женщин действует!
— Это да, — просияла Мотька. — И почему
только на пожилых? Вон Клавдюшка (это наша физичка и классный руководитель),
она еще молодая считается, ей лет двадцать пять, она при виде твоего деда прямо
вся обмирает — еще бы, такая знаменитость!
— Пошли завтракать, Матильда, Липочка ватрушек напекла.
— Нет, мне домой надо. Каникулы, надо маме помочь!
— Погоди, давай мы сейчас быстренько позавтракаем, а
потом вместе пойдем и поможем твоей маме. Вдвоем мы все быстро сделаем, а потом
займемся нашим расследованием!
— Ой, я совсем забыла!
Через полчаса мы выскочили из дому и бегом понеслись на
почту, где работала Мотькина мама.
— Тетя Саша, не сердитесь, что мы поздно, у нас такое
было! — затараторила я, чтобы сразу заговорить зубы Мотькиной маме.
— Это что, дух у Альбины объявился?
— Мама, откуда ты знаешь?
— Да уж весь двор гудит. Ладно, девчонки, некогда мне с
вами. Асенька, поможешь Матильде?
— Конечно!
Мы с Мотькой понеслись в соседний переулок, где нам дали две
громадные кипы рекламных газет. Мы их взгромоздили на каталки и побежали
обратно в наш двор. Для Мотькиной мамы это неплохой приработок.
* * *
Старушки на лавочках уже сколько раз предупреждали мою маму,
что, дескать, ни к чему хорошему эта дружба не приведет, но мама только
смеялась. Она очень любила Мотьку, говорила, что она на редкость способная
девчонка.
— Чем дружить с придурочными детками этих нуворишей,
которые знают только три слова: прикид, бабки и видак, пусть лучше дружит с
Матильдой. Ее мама хороший человек, и у девочки тоже есть душа и голова на
месте, — отвечала мама всем, кто удивлялся нашей дружбе.
— Знаешь что, — заявила Матильда, когда с газетами
было покончено, — пошли ко мне, там никто не помешает думать. Очень уж
меня этот дух занимает. Как вспомню, так вздрогну.
У Мотьки мы вскипятили себе чаю, взяли по горсти черных
сухариков с солью и стали думать.
— Значит, так, — сказала я, — если отбросить
сразу мысль о нечистой силе, то что это может быть?
— Ну, может, это какой-нибудь добрый дух, он ведь
только на рояле играет.
— Понимаешь, есть тут что-то, что ни в какие рамки не
лезет.
— Что?
— Если дух играет на рояле, то его, конечно, не видно, но
клавиши-то должны двигаться под его невидимыми пальцами, и уж тем более внутри
все не может оставаться неподвижным.
— А может, это просто загробная музыка?
— Тогда почему она доносится из рояля, а?
— Тетя Липа же открывала крышку и говорит, что ничего там
нет, да мы и сами туда заглянули.
— И все-таки мы должны заглянуть туда еще раз и
хорошенько все осмотреть. Не спеша.
— Легко сказать!
— Вообще-то, это вполне возможно. У нас есть ключи от
ее квартиры. Запасные.
— А ты представляешь, если нас там застукают — сразу
скажут, что я во всем виновата и тебя сбиваю с пути.
— Нет, нельзя, чтобы нас застукали. А вообще, очень бы
не вредно провести там ночь, в этой квартире, разобраться с духами. Эх, если бы
она на дачу уехала!
— Аська, я, кажется, придумала! У твоей мамы завтра нет
спектакля?
— Нет, она говорила, что хочет перед дедушкиным
приездом заняться уборкой. А что?
— Давай ближе к вечеру, часов в пять-шесть, позвоним
Альбине, ну, придумаем что-нибудь, как будто ее вызывают на дачу, она первым
делом к твоей маме кинется, твоя мама, конечно, скажет, что ей надо убираться и
так далее, а мы тут как тут, мол, сами уберем, а вы, Наталья Игоревна, езжайте,
заодно и свежим воздухом подышите. Ну, пока то да се, они поедут уже поздно и
останутся там ночевать.
— Матильда! Гениальная голова! — восхитилась
я. — Но ведь Ненорма может позвать с собой кого-нибудь другого.
— Да нет, она вечно за всем к твоей маме обращается.
— Мама может не согласиться.
— Ну, если Ненорма на нее насядет…
— Так, а вдруг мама скажет, чтоб Ненорма взяла нас с
тобой?
— Не смеши меня, Аська, на кой мы ей сдались? Это она
твоей маме может без конца долдонить, что она не норма, а с нами что ей делать?
Вообще-то, тетю Тату жалко, эта Ненорма ведь настоящий кровосос, но ради дела…
— Знаешь, мама сама виновата, что ее привадила, вот и
дедушка так говорит, и тетя Липа. Да, кстати, а как мы из дому-то удерем?
— Проще пареной репы. Скажем, что пошли к кому-нибудь
на день рождения.
— И ты думаешь, тетя Липа уснет, пока я домой не приду?
— Что верно, то верно…
— Ладно, Мотька, там будет видно, как говорит наш
немец: «Комт цайт, комт рат», главное, спровадить их на дачу. И что мы ей
скажем? Кстати, звонить должен кто-то другой.
— Не беда, попросишь Вадьку, он для тебя все сделает.
— Да ну его, он вопросами замучает, и придется все ему
рассказать.
— Придумала! Я сама позвоню. Через варежку.
— Это как?
— А так! — Мотька взяла свою пуховую варежку,
прижала ее ко рту и прогундосила: — Здрасьте, Альбина Федоровна! Погоди, мы сейчас
по телефону проверим. Кому бы позвонить!
— Позвоним Липочке! У нее слух тонкий, она же оперу
обожает, не зря столько лет была дедушкиной поклонницей!
— Точно!
Мотька быстро набрала наш номер.
— Алло! Наталью Игоревну, будьте любезны! Ах, нет дома,
скажите, она в театре? Хорошо, я попробую найти ее там! Всего
наилучшего! — трясясь от хохота, проговорила Мотька в варежку. — Не
узнала! Даже ничего не заподозрила! Ура!
