— Ну, мы и влипли! Если они эту штучку поставили, а мы
ее скоммуниздили, ты ж понимаешь… Все, давай мои бабки, и я ложусь на дно! На
хрена мне со спецслужбами вязаться, особенно теперь, когда ты меня в дела с
наркотой втягиваешь, нет, нема дурных!
— Пока товар не уйдет, никаких бабок ты не получишь!
— Да подавись ты этими бабками, ты мне мое отдай, за
картинки, как-никак я их взял!
— Да как я тебе их отдам, когда я на них товар купил? Я
ж говорю, обожди, товар не сегодня-завтра уйдет, и рассчитаюсь я с тобой. А
тогда вали куда хочешь, мне такого перебздельщика не надо.
— Так ты, сука позорная, сам бабки оприходовал? Решил
меня надуть? Говори, тварюга, сколько тебе тот мазила отвалил? Колись, а то
перышко схлопочешь.
— Молчи, падла, чего разорался? Сейчас тут толпа
соберется, тебе это надо? И не вздумай мне еще перышком грозить, я на тебя
управу найду.
— Слушай, ты, давай мои бабки и адью! Ты параши не
нюхал, вот и торчишь как потрох, а мне еще погулять охота! — сбавил тон
Узкоплечий.
— Ну, скоро ты там? Возишься больно!
— Да дверь — труха одна!
Мы слушали, затаив дыхание. Вдруг Мотька толкнула меня в бок
и молча показала на окно. Я глянула — на другой стороне улицы стояли Митя и
Костя. Ох, только бы они не сунулись сюда! Но нет, кажется, они просто ждут,
когда уйдут друзья-мазурики. Надо бы им дать знак, что мы тут, на всякий
случай. Как-то приятнее знать, что рядом друзья. Я осторожно нагнулась, подняла
кусок отбитой штукатурки, размахнулась и бросила в окно, стекол в нем, конечно,
давно не было. Костя сразу поднял глаза и увидел нас. Я приложила палец к
губам, он понимающе кивнул. Тут и Митя нас приметил. Оба они жестами показывали
нам: мол, держитесь, мы с вами! Потом они разошлись в разные стороны, очевидно,
чтобы не привлекать внимание. А внизу тем временем работа подходила к концу.
— Ну вот, и все дела!
— Ладно, сейчас разбежались, а в час ночи встретимся
тут. Косой за товаром приедет, надо будет ему помочь погрузиться, он бабки
отдаст, тогда и рассчитаюсь с тобой. Смотри не опоздай, а то потом я на
Канарские острова отдыхать уеду.
— Я те уеду!
— Да не свиристи, сказал, рассчитаюсь, значит,
рассчитаюсь. Пошли, подвезу до вокзалов!
— Погодь, сигаретку забычу!
— Ну, ты даешь!
— Посидишь с мое, каждую сигаретку до пальцев скуривать
будешь.
— Типун тебе на язык! Ладно, пошли отсюда!
Слава Богу! Машина тронулась и отъехала. Мы еще выжидали. Но
тут в подъезд ворвались наши мальчишки.
— Мотя, Ася! Вы где?
Мы быстренько спустились вниз, осторожно обойдя замерзшую
лужу.
Глава XXI. Милиция и спецслужбы
— Ребята, что мы узнали! Мы их накрыли! Они наши! Надо
скорей в милицию!
— Погодите, не тараторьте! Зачем вы сюда приперлись
после вчерашнего?
— А вы?
— Ой, не могу, ноги отваливаются! — простонала
Матильда. — Пошли куда-нибудь погреемся, и мы все расскажем.
— Вы идите, а мы пока хотим в подвал заглянуть, что-то
он нам подозрителен!
— Нечего там глядеть, мы уже все знаем. Ненормины
картины купил Гриша! А тут в подвале у них наркотики!
— Да вы что?! Откуда знаете? Ни фига себе!
— Слышали! Мы там часа полтора проторчали, думали
вообще на фиг замерзнем!
— Ладно, пошли куда-нибудь погреемся! В аптеку! Тут
близко!
Мы со всех ног кинулись в аптеку, но она оказалась закрытой
на учет.
— Знаю! — сказал Митя. — Тут рядом, на
Делегатской, овощной и кулинария, и там и там есть кафетерий, можно выпить кофе
или чаю, согреетесь сразу.
Действительно, мы привязали Лорда у дверей магазина и
влетели в кафетерий, где кроме нас, сидела в углу какая-то парочка. Они на нас
и внимания не обратили. Мы с Мотькой плюхнулись за столик поближе к батареям, а
Митя с Костей направились к стойке и скоро принесли нам горячий кофе и булочки.
Мы с жадностью на них накинулись.
— Вы что, есть сюда пришли? — возмутился
Костя. — Выкладывайте все по порядку.
Мы рассказали им о том, что слышали.
— Так, — сказал Костя, — значит, я все же был
прав!
— Насчет чего?
— Насчет Гриши. Ведь этот, как вы его называете, Шапка
сказал, что продал картины мазиле. Мазила — это художник, а кто у нас Гриша?
Художник! Что и требовалось доказать! А наркотики — дело серьезное, тут
самодеятельность не годится! Надо идти в милицию! И тогда в час ночи они смогут
взять их всех, что называется, с поличным! Согрелись? Тогда пошли, отделение
тут близко, за уголком Дурова!
— Нет, Костя, — вдруг очень решительно начал
Митя, — мы с тобой в милицию не пойдем. Девочки пойдут одни.
— Это почему? — несказанно удивился Костя.
— Потому что все это они раскрыли, а мы тут ни при чем.
— Как это ни при чем?
— Да йот так! Мы за кем охотились? За воришками! А они
банду обнаружили, да не какую-нибудь! Наркотики, сам говоришь, дело серьезное,
и нам их лавры ни к чему.
— Ребята, вы что, рехнулись? Какие лавры? Что мы
раскрыли? Нам просто подфартило, мы услыхали их разговор, только и всего! А на
след мы вместе напали! — возмутились мы. — Идемте все!
— Да нет, пожалуй, Митяй прав. Идите одни, а мы вас на
бульваре подождем! — А ты представляешь, сколько это может
продолжаться? — спросила я.
— Хорошо, мы с вами зайдем в отделение, но к
следователю вы пойдете одни. А мы подождем в коридоре.
— Ой, мы же с Лордом! Его-то куда девать?
— Не беда, вот мы с Митяем его и попасем!
Но все вышло иначе.
Едва мы подошли к отделению милиции, как навстречу нам
попался Николай Николаевич, следователь!
Я сразу его узнала.
— Николай Николаевич! Николай Николаевич! —
закричала я.
— Да, слушаю вас! Ах, это вы, девушка! Я вас только по
вашему псу и опознал! Что-то случилось?
— Николай Николаевич! Мы их нашли! Того, Узкоплечего, и
художника, который купил картины, и еще наркотики!
— Тихо, тихо! Успокойтесь, девушка! Это, надо полагать,
ваши друзья? Знаете, что, молодые люди, идемте-ка со мной!
— А как же Лорд? — растерялась я.
— А мы и Лорда с собой возьмем, он ведь умный пес, не
будет гавкать на все отделение?
— Нет, что вы!
— Тогда пошли!
Митя с Костей переглянулись и замялись.
