— А вы чего, юноши?
— Нет, мы не пойдем, — решительно заявил
Митя, — мы лучше тут с собакой побудем.
— Это еще почему? Боитесь дяденьку милиционера, что ли?
— Нет, просто девочки сами все выяснили…
— А вы, значит, такие благородные? Похвально! Но все же
идемте все со мной! Это приказ!
Снова переглянувшись, Митя и Костя нехотя поплелись за нами.
Николай Николаевич привел нас в какую-то совсем маленькую комнату, разделся и
сказал:
— Давайте, живо раздевайтесь и к делу. Мне время терять
нельзя.
Мы мгновенно скинули куртки. Ребята примостились на
подоконнике, а мы с Матильдой на двух стульях у стола Николая Николаевича.
— Так, выкладывайте, что там у вас? Мы с Матильдой,
перебивая друг дружку, начали свой рассказ.
— Нет, так не годится. Кто-нибудь один!
— Аська, давай ты!
Я подробно рассказала обо всем, кроме нашего пребывания в
квартире Ненормы. Но и без этого все звучало достаточно стройно и убедительно.
Николай Николаевич только изредка задавал вопросы.
Выслушав мой рассказ, он задумался на минуту, потом
решительно встал.
— Посидите-ка тут, ребятки! Только ничего не
трогайте! — распорядился он и стремительно вышел. Мы сидели в некотором
обалдении. Вот, кажется, все и кончилось. И вдруг я вспомнила про Ненормин
магнитофон, который, судя по всему, установили у нее спецслужбы. Ни я, ни
Мотька не вспомнили об этом, когда пересказывали ребятам разговор Узкоплечего с
Шапкой. И Николаю Николаевичу я тоже забыла о нем сказать. Ну и ладно, кажется,
это не имеет прямого отношения к делу, и, честно говоря, мне было жалко
расстаться еще и с этой, последней, тайной.
Прошло не меньше получаса, когда наконец вернулся Николай
Николаевич.
— Ну что же, ребятки, спасибо вам за помощь, здорово
сработано, молодцы! Только впредь уж будьте любезны не заниматься
самостоятельными расследованиями! Это опасно, по-настоящему опасно! Сами
подумайте, ведь вы, девушки, были на волосок от очень серьезных неприятностей,
чтобы не сказать хуже! Вы думаете, мы тут, в милиции, сложа руки сидим? Нет, мы
тоже раскручивали это дело, только с другого конца, так сказать. Сейчас пока не
могу ничего конкретного вам сообщить, но одно обещаю наверняка — когда возьмем
бандитов, вы об этом узнаете вторыми после нашего начальства. Даю слово! А
сейчас ступайте-ка домой и не вздумайте ночью явиться на задержание. Посажу на
пятнадцать суток! Ага, по глазам вижу, что такая мысль уже блуждала в ваших
буйных головах. Я предупредил! А теперь идите, некогда мне с вами, и еще раз
большое-большое вам спасибо!
Мы простились с ним и вышли на улицу.
Как-то разом навалилась усталость и разочарование.
— Вот и все! — не без горечи проговорила Мотька.
— Д-а-а-а! — протянул Костя. — Кончились наши
расследования. Поднесли мы им на блюдечке с голубой каемочкой банду, да еще
связанную с наркотиками, и вот, извольте радоваться, даже на задержание не
пускают.
— Интересно, а как бы ты из дому в час ночи
ушел? — спросил Митя. — Мои родители грудью бы встали, но не пустили
бы. А что уж о твоей маме говорить!
— Это верно! — с грустью признал Костя.
— Ребята, не огорчайтесь, одна тайна у нас
осталась! — с торжеством заявила я.
— Какая? — хором воскликнули они.
— Ненормин дух!
— Дух? — вяло переспросил Костя. — А что дух?
Он вообще пропал, и, скорее всего, это чепуха какая-то.
— Нет! — загорелась Мотька. — Это нечепуха,
это еще посерьезней банды с наркотиками будет!
— Да в чем дело? Матильда, Ася, не тяните кота за
хвост! — потребовал вдруг Митя.
— Мы сегодня слышали, как Шапка с Узкоплечим говорили
про это! Они, видно, в рояле рылись, искали деньги или драгоценности, и нашли
какую-то штучку, они сами ее назначения не поняли. Спросили у кого-то, и им
сказали, что это такой магнитофончик, очень дорогой, ими, вроде бы, пользуются
разные спецслужбы! Значит, ни какой это был не дух, а магнитофон. Наверное,
какие-нибудь спецслужбы решили свести с ума Ненорму!
— А на фига им ваша Ненорма сдалась?
— Ну, мало, ли… А вдруг она шпионка?
— Ненорма шпионка? — воскликнула Мотька. — Да
она же дура дурой!
— А если она просто умело маскируется? — подхватил
разговор заметно оживившийся Костя.
— Шпионка? — задумчиво проговорил Митя. — Это
вряд ли. А вот что с ее невольной помощью кто-то пытается манипулировать
массовым сознанием, не исключено.
— При чем тут массовое сознание? У нее крыша, конечно,
поехала, но массы…
— Не скажи, Ася, не скажи. Она вот уже по телевидению
выступает, тем самым отравляя сознание масс… Люди часто бывают очень мнительны
и доверчивы. Один поверил, что слышал духа, другой, и вот уже идет цепная
реакция… Да, тут и вправду попахивает спецслужбами.
— Чьими?
— Вот это вопрос. Может, даже японскими или китайскими.
Но, может, и нашими, тоже запросто.
— А нашим-то зачем? — удивилась Мотька.
— Кто знает, кто знает… — загадочно проговорил Митя.
— Ой, ребята, у меня дома, наверное, уже паника! Я ведь
сбежала. Только деду сказала, что иду гулять. Ничего себе прогулочки с собакой,
ушла в час, а сейчас уже шесть!
— Тебе влетит? — заинтересовался Костя.
— Да, сегодня уже может и влететь.
— А ты расскажи им всю правду! — посоветовал Митя,
когда мы уже во весь дух мчались к трамвайной остановке.
— Щас! — запыхавшись, ответила я. — Тогда
такое поднимется! Мама будет лежать в обмороке. Тетя Липа вообще меня больше из
дому не выпустит, а дед… Дед меня, может, и понял бы… раньше…
Тут подошел трамвай, народу в нем было много, и мы
замолчали. Зато народ не молчал, когда увидел Лорда. Мы скромно стояли у
заднего стекла, но что только не обрушилось на наши головы! И наглые мы, и
сволочи, и ни с кем не хотим считаться, и вся молодежь нынче такая, и нет
ничего хуже малолетних преступников…
Обычно я на такие разговорчики огрызаюсь, но сегодня у меня
уже не было сил. Ведь сколько всего случилось за два дня! А у Матильды в глазах
стояли слезы.
— Моть, ты чего? — спросила я.
— Ненорму жалко! — всхлипнула она. —
Представляешь, Гришу сейчас посадят, она все поймет, и картины ее, скорее
всего, пропали. А тут еще спецслужбы…
— Да, букетик! Конечно, ее жалко!
— Если она не шпионка! — вмешался в наш тихий
разговор Костя.
— А разве такие шпионы бывают? — шмыгнула носом
Мотька.
