Кстати, Портнов, как никто другой, понимал его страхи. Сам он тоже не доверялся людям, особенно тем, которые зависели от него. У него было правило: чем меньше они будут знать, тем лучше и для них, и для него самого.
То, что он, Портнов, был крупным американским бизнесменом, должно было и успокаивать, и настораживать Селезнева. С одной стороны, такая крупная фигура в бизнесе с малой долей вероятности может оказаться примитивным шпионом, но с другой стороны – с чего бы это такой пристальный интерес к рядовому физику?
Рыбалка, конечно, была нейтральным местом для такой встречи, но только не для компетентных органов. По поводу профессионализма российских чекистов Портнов не заблуждался. Они были очень и очень опасны, эти правнуки Феликса Дзержинского.
Но если вдуматься – ни в одном законе не записано, что бизнесмены и физики-ядерщики не имеют права заниматься рыбной ловлей. Так что главное – не нарваться случайно, предусмотреть все необходимые меры предосторожности. А Портнов это умел. Так он думал. Во всяком случае, до сих пор проколов не знал.
Итак, «обычный» разговор за рыбной ловлей.
– У меня к вам действительно есть предложение, – сказал Портнов.
– От которого я не смогу отказаться, да? – усмехнулся Селезнев.
– Отказаться вам и вправду будет трудно, – согласился с ним Портнов. – Хотя бы потому, что сумма, которую я хочу вам предложить, впечатляет.
– Это сто тысяч долларов?
Портнов насторожился. Не понравилась ему интонация Селезнева. Как-то очень небрежно выговорил он эту сумму.
Поэтому довольно сухо спросил:
– Вас не устраивает эта цифра?
Селезнев смотрел на свой поплавок. Долго смотрел. Потом ответил:
– Нет.
Портнов был потрясен.
– Нет?
– Нет, – повторил Селезнев.
Портнов попробовал зайти с другой стороны.
– Но ведь вы даже не знаете, о чем я собираюсь вас попросить, – сказал он.
– А тут и знать нечего, – ответил Селезнев. – Вы интересуетесь моей работой.
Портнов промолчал.
– А я свою работу ценю очень высоко, – сказал Селезнев. – Очень.
– Вот как? Зато другие ее не очень высоко оценивают. Я говорю о вашей зарплате.
– Во-первых, это не ваше дело, – спокойно парировал Селезнев. – Я же не считаю деньги в вашем кармане. Во-вторых, я говорю не о своей зарплате, то есть не о том, во сколько оценивают мою работу. Разговор о том, во сколько оцениваю ее я сам. А моя цена разительно отличается от той, которую вы мне только что назвали.
– И какая же ваша цена? – спросил Портнов.
– Полмиллиона, – ответил Селезнев. – И мой побег.
– Ваш – что? – не понял Портнов.
– Побег, – повторил Селезнев. – Вы же не станете возражать, если я вам скажу, что, как только я начну тратить свои деньги, меня тут же прищучат те, кому это по должности положено. А если я не смогу тратить свои деньги, тогда зачем они мне?
Портнов был озадачен. Требования Селезнева показались ему вполне резонными.
Здесь было над чем подумать.
– Ну что ж, – сказал он наконец, – вы должны понимать, что выдвинутые вами требования застали меня врасплох. Но думаю, что во многом вы правы и мое руководство, то есть те люди, от лица которых я с вами веду эти переговоры, признают вашу правоту и пойдут вам навстречу. Но у меня есть вопрос.
– Слушаю вас.
– Значит ли сказанное вами, что в принципе вы готовы с нами сотрудничать?
Поплавок на удочке Селезнева резко дернулся и скрылся под водой.
– Тащите! – возбужденно крикнул Портнов.
– Заткнись, – процедил сквозь зубы Селезнев, напряженно следя за передвижениями поплавка.
– Да клюет же! – крикнул Портнов. – Клюет же, что вы медлите?!
Селезнев осторожно подвел рыбу к берегу и рывком вытащил ее из воды. Рыбина внушительных размеров шлепнулась на берег и забила хвостом.
– Здорово, – сказал Портнов.
– Неплохо, – сдержанно согласился Селезнев, освобождая рыбу от крючка.
– Вы хороший рыбак, – сказал Портнов.
В голосе его слышалось невольное уважение. Он любил, когда любую работу делали по высшему разряду.
– Я не только рыбак, – впервые за весь разговор улыбнулся Селезнев. – Так о чем мы говорили?
– Я спросил…
Селезнев его перебил.
– Ах да, вспомнил, – сказал он. – В общем, вы правильно меня поняли.
– Говорят, что теперь в России можно жить хорошо тем, у кого есть деньги, – осторожно сказал Портнов, внимательно наблюдая за ученым.
– Может быть, – кивнул тот. – Но только не тем, кто имеет доступ к государственным тайнам. Это касается, кстати, не только России. У вас вон недавно шпиона арестовали, нашего. Николсон, кажется. А из-за чего? Слишком много денег тратил.
– А вы не боитесь, что за вами сейчас следят? – спросил Портнов.
– Маловероятно. Сейчас не сталинские времена, слава Богу. Это тогда все в «шарашках» работали. А вы, я вижу, особой храбростью не отличаетесь?
– Обо мне не беспокойтесь, – ответил Портнов. – Итак… Когда вы можете передать нам то, о чем мы вас просим?
– Вы еще не сказали, о чем, собственно, меня просите.
– Когда мы с вами сегодня расстанемся, вы будете иметь полную информацию о том, что нас интересует, – пообещал Портнов. – Когда же мы еще встретимся?
– Повторяю: это зависит от характера информации, которую вы хотите от меня получить.
– Что ж, давайте поговорим об этом подробнее.
Портнов не знал, почему он вспомнил этот разговор с такой ясностью, словно заново пережил его со всеми подробностями. Словно предчувствовал что-то нехорошее, что-то опасное.
Нервы, подумал он. Фролов, будь он проклят. Надо заняться им плотнее, иначе…
Настроение в последнее время – хуже не бывает, совсем не такое, каким оно было по приезде в Москву. И даже Юлины ласки стали раздражать.
Нужно что-то делать…
Хотя казалось, для волнения особых причин не было. С Селезневым осталась последняя встреча. Риск был сведен к минимуму. Он передаст все, что получил от ученого, тому, кому надо, и все это отправится в Вашингтон дипломатической почтой. Или как-нибудь еще – это уже не проблема.
Фролов, Фролов портил нервы.
К компьютерам у Портнова было своеобразное отношение. С одной стороны, компьютеризацией он восхищался и признавал, что с ее помощью можно совершать потрясающие дела. С другой стороны, он боялся этих компьютеров, как боялся бы реактивного лайнера тот самый Стефенсон, который в свое время изобрел паровоз.
