Книга Формула смерти, страница 8. Автор книги Фридрих Незнанский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Формула смерти»

Cтраница 8

В назначенное время, поднимаясь по ступеням, ведущим в фуршет-холл офиса «Югры», он думал о том, как себя вести, если неведомая Олеся Викторовна окажется ею, его безудержной любовницей, и все не верил в такую возможность — до последней секунды, до того момента; пока не увидел ее рядом с олигархом, как всегда ослепительно красивую, в струящемся вечернем платье, в драгоценностях.

Заморская птица, случайно севшая на его плечо.

Если бы не множество людей, которые тут же обступили его, засыпали вопросами, если бы не щелканье фотоаппаратов, не доброжелательная, приветливая улыбка спешащего навстречу, ничего, видимо, не ведающего Соболевского, — если бы не все это, он удрал бы немедленно.

— Ну-с, рад видеть вас, Егор Андреевич. Как боевая готовность?

Калашников выдавил из себя неопределенный звук, не сводя глаз со стоявшей рядом с олигархом Олеси.

— Вы, я вижу, ослеплены! — перехватив его взгляд, рассмеялся Соболевский. — Впрочем, понимаю и не осуждаю. Я и сам уже несколько лет ослеплен. Знакомьтесь: Олеся Викторовна Сомборская, мой самый близкий, интимный, так сказать, друг.

— Калашников. — Егор смотрел на нее отчаянно, ничего не понимая.

— Рада познакомиться лично. — Она не отвела зеленых глаз, смотревших спокойно и открыто.

— Кстати, Олеся прекрасно знает французский. Вот и устроим сейчас легкий экзамен по предмету, а? Вы не против?

Не ответив патрону, не сводя глаз с женщины, Егор спросил по-французски:

— Как ты могла? Зачем ты так со мной?

— Я все тебе объясню. Ты обещал не бросать меня, — со светской улыбкой на устах ответила она и обернулась к Соболевскому: — Произношение прекрасное. По-моему, с языком проблем не будет. На бытовом уровне, разумеется.

— Вот и замечательно, — усмехнулся тот, смерив Егора быстрым, острым взглядом из-под китайских век.

«Неужели знает? Византия какая-то. Уйти отсюда немедленно!»). Егор обернулся, ища глазами выход.

Но Соболевский постоянно находился рядом, не отпуская от себя Калашникова ни на шаг. Он шутил, балагурил, отвечал на вопросы журналистов.

— Господин Соболевский, вы уверены в целесообразности стажировки господина Калашникова в «конюшне» «Маньярди», учитывая отсутствие отечественного автодрома, соответствующего требованиям Международной федерации?

— Разумеется, уверен. Иначе не заключал бы весьма дорогостоящий контракт. Я, знаете ли, умею считать деньги. Автодром будет построен, уверяю вас! У меня для этого достаточно средств и желания. В сущности, все ведь упирается в цену вопроса, не правдали?

— Довольно откровенное заявление! — произнес кто-то из присутствующих.

— А чего ж мы все должны по-провинциальному стесняться? У нас уже давно есть право вслух называть все своими именами. Знаете, была у меня в прежние времена экономка, домоправительница — толковая деревенская тетка. Хваткая, сметливая, всем хороша, если б не чудовищные представления о приличиях. Ну, например, умрет от разрыва мочевого пузыря, а при мне в туалет не пойдет — у них в деревне это считалось неприличным. Или, например, стеснялась произносить слово «яйца», говорила эвфемически: «эти», вернее, «энти». «Энти-то брать, Яклич?» Вот так и мы с вами относимся к слову «деньги». А что в них, собственно, такого уж неприличного, что мы стесняемся говорить про них вслух? Не вижу в этом предмете ничего зазорного. Больше скажу: пора бы нам уже привыкать, что живем мы в свободной стране и каждый волен тратить свои деньги на что ему хочется.

Публика, посмеиваясь, слушала, переглядывалась.

— Это все замечательно, — полетел следующий вопрос, — но что вы будете делать, если Берцуллони откажется включить Калашникова в команду? А он ведь имеет на это полное право.

— Никакого права он не имеет! Поверьте, мне не хотелось бы делать каких-то жестких заявлений, но если он откажется, придется мне отказаться от его услуг.

— Но Берцуллони…

— А что — Берцуллони? Берцуллони теперь всего-навсего мой приказчик, и все! Еще вопросы есть? Девушка, да-да, вы, из «Молодежки». Прошу.

— Господин Соболевский, каким образом вы, далекий от спорта человек, сделали стол ь блестящий выбор? Я имею в виду Егора Калашникова.

— Ну мне совершенно не обязательно разбираться во всех вопросах. У меня есть помощники, референты, партнеры, наконец. Что касается Егора, — он дружески похлопал Калашникова по руке, — это имя порекомендовала мне Олеся Викторовна, страстная любительница автоспорта, мой деловой и не только деловой партнер. И считаю, она не ошиблась в выборе.

Олигарх обернулся вправо, чокнулся с Олесей, поцеловал ей запястье долгим, многозначительным поцелуем. Егор вцепился в бокал, приказывая руке не дрожать, черт возьми!

Как назло, ему тут же посыпались вопросы. Спрашивали о правилах, введенных недавно федерацией, о том, как скажется на автоспорте решение Евросоюза убрать с трасс «Формулы» рекламу табачных изделий. Он отвечал как мог, — разумеется, он был не в ударе, его просто трясло!

Соболевский весело косился на него, время от времени выручал Егора, когда то, т начинал затрудняться с ответом. В частности, на вопрос о рекламе мощных фирм, спонсирующих автоспорт, он высказался довольно оптимистично, в том смысле, что рука дающего не оскудеет, несмотря ни на какие запреты. Спортивные достижения — это составляющая национальной идеи! Спортивные победы поднимают и укрепляют дух нации…

Спустя полчаса, когда гости занялись выпивкой и закуской, Егор простился с Аркадием Яковлевичем, ссылаясь на необходимость закончить сборы. Как ошпаренный он кинулся к выходу и здесь, у самых дверей, столкнулся с Олесей. Она отвела его в сторону, сказала углом рта, стараясь, чтобы не слышал больше никто:

— Ну что, расстроился? Брось, все остается по-прежнему. Аркашка лишь денежный мешок. Он ничего для меня не значит.

— Оставь меня! — почти закричал он, отстраняя ее, чуть не сметая с пути.

— Тихо, тихо! — Она торопливо огляделась. — Молчи и слушай. Я провожу тебя завтра. Приедешь в аэропорт пораньше, там и поговорим. А теперь иди.


Хорошо, что есть родители с их беззаветной любовью и преданностью. Егор мчался по городу, пытаясь справиться с чувством бесконечного унижения, которое испытал нынешним вечером. Он мысленно прокручивал роман с Олесей, все, с первого дня их знакомства. И с четким и горьким стыдом осознал, что знакомство это было ею подстроено. Но зачем? Положим, как сегодня выяснилось, Соболевский дал ей отмашку найти перспективного гонщика, и она его нашла.

И использовала его вслепую, закрутила роман, где он выполнял роль жеребца, молодого самца. Конечно, Соболевскому за пятьдесят, захотелось бабе свежатины. Но он-то при чем? Мужиков, что ли, молодых вокруг мало? Что это за иезуитство такое: заставить его, Егора, совершить весьма неблаговидный поступок в отношении собственного шефа. А Соболевский теперь его шеф, босс, разве нет? Спать с женщиной начальника — это настолько противоречило его кодексу чести, что было совершенно не важно, в курсе ли событий сам олигарх. А ее, Олесю, ситуация, похоже, лишь забавляет. Что это? Прихоть заевшейся наложницы типа права первой ночи? Но какие у нее на него права? Какого черта?!! Стерва!!!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация