У входа они сели в такси и через несколько минут уже входили в небольшой домик старинной постройки. В этом домике проживало четыре семейства, и каждое имело свой отдельный вход.
Гюли занимала две небольшие комнатушки с низкой восточной мебелью. Была и маленькая кухонька, а рядом ванная комната с туалетом.
— А у тебя здесь очень уютно, — заплетающимся языком проговорил Савелий, когда Гюли усадила его на диван.
— Сейчас, мой мальчик, посиди немного, а я переоденусь и накрою на стол, — сказала Гнали, суетливо порхая по квартирке, не замечая, что Савелий уже завалился на бок и заснул.
Когда она приняла ванну, переоделась, натерев перед этим свое стройное тело благовониями, и вошла в комнату, то удивленно покачала головой
— Видно я, действительно, переусердствовала, — озабоченно произнесла она.
Затем подошла к дивану и начала осторожно раздевать его догола. У нее были сильные руки, и это не составило ей большого труда. Раздев его, она разложила на полу матрац, застелила постель и осторожно перетащила туда Савелия. После этого она и его тело натерла благовониями.
Его душистое тело, к тому же прекрасно сложенное, привлекло ее внимание: дыхание стало прерывистым и частым.. Девушка действительно по-настоящему захотела, чтобы ее взял этот парень. Как же она так опростоволосилась? Да и выпил-то он всего ничего: граммов триста, триста, пятьдесят. Видно, и в самом деле непьющий.
Интересно, откуда он? Весь в шрамах, наколка какая-то странная на плече. Череп с костями, что ли? И слово странное — РЭКС! А какая нежная кожа у него, как у ребенка! А на руках, как напильники. Какие сильные и жилистые руки! Неожиданно она взяла его руку и положила его пальцы себе между ног. Ее охватила такая сладкая истома, что не в силах более с ней бороться, она начала ласкать себя его пальцем. Вот так… так… так! Еще! Еще! Ну!? Ну!? Ну! Ее вдруг охватила дрожь, ток пробежал по всему телу, и она громко вскрикнула. Затем дернулась несколько раз всем телом и замерла в упоении.
Полежав так несколько минут, девушка решила во что бы то ни стало испытать это ощущение снова, но с его непосредственным участием. Неужели она не сможет привести его в чувство, не сможет его расшевелить? Сможет! Еще как сможет! Она наклонилась над ним и стала языком ласкать его грудь, живот, опускаясь все ниже и ниже, пока не прикоснулась к его плоти. Чуть заметно Савелий вздрогнул.
«Ага, просыпаешься, мой мальчик!» — пронеслось в ее голове. Теперь так… так… Она обхватила его губами и начала нежно ласкать. И он отозвался на эти ласки: рука Савелия нежно прикоснулась к ее волосам и начала гладить их. Потом и Савелий уже не смог сдерживать нахлынувшего на него желания. Его руки соскользнули вниз и стали ласкать ее влажную плоть. Тело Гюли мгновенно напряглось, а сердце готово было выскочить из груди.
Савелий повалил ее на спину и нетерпеливо вошел в нее.
— Милый мой мальчик! — шептали ее губы.
— Боже мой! Боже! — кричал он по-русски.
— Да! Еще! Еще! Хочу тебя! Глубже! Так! Та-аак! — кричала Гюли, терзая его спину, ягодицы, а ее тело извивалось в страстном порыве.
Их тела покрылись потом, и он стекал на белоснежную простыню.
— Как хорошо! Милый! Милый! Давай я встану на колени… — девушка быстро повернулась к Савелию спиной и опустилась, сильно прогнувшись в спине.
— Да-а-а! — закричала она, когда Савелий вошел внутрь. Она уже не стеснялась и рычала совсем позвериному от охватившего ее полного удовлетворения. Потом рухнула на постель и замерла под Савелием, не в силах больше двинуть ни рукой, ни ногой.
Савелий тоже несколько минут лежал неподвижно, потом приподнял голову, увидел рядом с собой бутылку виски и два бокала, не вставая, налил в них виски и самый полный протянул Гюли ко рту:
— Выпьем, Гюли, за тех, кого мы навсегда потеряли! — вдруг ни с того ни с сего произнес он, встал, быстро опрокинул виски в рот, затем заставил выпить Гюли до конца и завалился на постель.
Через минуту он спал.
Гюли поставила упавший на бок бокал, поудобнее развернула его тело и в удивительно прекрасном и покойном состоянии вытянулась рядом с ним на спине.
«В этом русском парне есть какая-то удивительная внутренняя сила, которая может околдовать любую девушку. А с виду и не скажешь!» — думала Гюли, и постепенно ее тоже сморил сон.
Савелий открыл глаза от яркого солнечного луча, упавшего прямо на него из окна. Прищурившись, он удивленно осмотрелся вокруг, пытаясь сообразить, где он находится.
Постепенно Савелий все вспомнил — Гюли рядом не было, и Савелий был даже рад этому: он ощущал какую-то неловкость перед ней и гадливость к себе. Почему? Он и сам не знал. Можно подумать, что он никогда не встречался с малознакомыми женщинами. Так в чем дело? Савелий смутно припоминал, что ему было очень хорошо ночью с ней. А на душе гадливо и противно. Прав был Учитель, когда говорил ему, что он пока не преодолел самое главное — научился владеть своей душой и телом, но не плотью своей, и это может когда-нибудь аукнуться ему бедой.
Савелий снова осмотрелся и вдруг увидел Гюли обнаженная, она стояла у окна спиной к нему. В свете солнечных лучей были видны только контуры прекрасного стройного тела, и Савелий невольно залюбовался им.
Гюли о чем-то задумалась, глядя в окно, но, видимо, почувствовала его взгляд и тут же подернулась:
— Доброе утро, милый, — проговорила она, и сейчас Савелий заметил какой-то акцент все английском. — Какой же ты сонюшка? — Гюли медленной кошачьей походкой направилась к нему.
— Доброе утро, Гюли! — выговорил он наконец. — Не могла бы ты дать мне попить?
— Попить? — удивилась она. — Виски, колу?
— Нет, только воды, пожалуйста! — поморщился он.
— Воды? — Девушка недоуменно пожала плечами, вышла из комнаты и вскоре принесла стакан с водой. — Пожалуйста.
Маленькими глотками Савелий выпил воду до конца и поставил стакан на пол. Гюли опустилась рядом с ним и начала гладить его грудь.
— Это была прекрасная ночь, мой мальчика — нежно проворковала девушка. — Ты сильный и нежный мужчина одновременно, и это просто удивительно хорошо! — Она прикоснулась губами к его груди, потом обхватила ими его сосок.
— Ты тоже ничего! — сказал он по-русски, повернул ее она спину и слился с ней в страстном поцелуе…
Воспоминания о загранице
Сейчас, лежа в кровати на этой странной базе, которая ничем не напоминала структуру КГБ, Савелий, в который раз, анализировал свою жизнь за границей. Припоминал все нюансы, на которые не обращал в то время внимания. Вспоминал всех, с кем приходилось сталкиваться.
Память выхватывала целые куски его жизни, но всякий раз она вновь и вновь возвращалась к одним и тем же событиям к событиям последних двух недель пребывания за границей перед возвращением на родину.
