В самом конце доски, слева от нее, метрах в десяти выскочила мишень, и Савелий дал по ней очередь из автомата. Мишень исчезла: значит, поразил.
— Отлично, сержант! — прошептал Воронов и посмотрел в сторону Психолога, который что-то пометил в блокноте.
Савелий на ходу закинул автомат за спину и покошачьи взобрался по лестнице на трехметровый щит. Сверху от него был натянут канат, который соединялся с другим щитом, отстоящим от него метров на десять.
Савелий ухватился за канат и перебирая руками и ногами, стал быстро продвигаться по нему.
В этот момент под ним вспыхнул противень с мазутом, и языки пламени едва не лизали его спину, но он успел добраться до другого щита, до того как огонь разгорелся. Он взобрался на щит, с которого свисал другой канат, и быстро соскользнул с него вниз.
Перед ним оказалась двадцатиметровая песчаная площадка, которая наверняка была напичкана взрывпакетами. Главное — скорость! Савелий бросился вперед, делая замысловатые зигзаги: вслед за ним рванули только два пакета, но и они не причинили ему никакого вреда и не задержали его.
Воронов перевел дыхание и тут же закусил губу: Савелий подбегал к забору.
Он взмыл над забором-стенкой и с трудом удержался от прыжка: прямо за стенкой лежал двухметровый щит, ощетинившийся длинными гвоздями.
Савелий был одет в мягкие кроссовки и моментально пропорол бы ноги. Он встал на край забора и резко оттолкнулся от него, перепрыгивая зловещий щит. Затем сделал кувырок, встал и устремился дальше. Легко перемахнул грязевую яму, поразил на ходу мишень.
Впереди — стенка с окнами, и Воронов сжал в волнении кулаки.
Савелий запрыгнул на окно и заметил промелькнувшую тень: вот о чем предупреждал капитан. Он прыгнул, и в этот же момент на него навалилась туша Восьмого:
— Ну, птенчик, держись! — со злостью выдохнул он.
Но Савелий вдруг вырвался, выпрыгнул вверх из очень неудобного положения и нанес ему сильный удар пяткой в затылок. Восьмой завалился с воем на землю. Пятый восхищенно причмокнул языком
— Силен, ничего не скажешь! Даже Восьмого прошел. Вот тебе и Рэкс!
Услыхав эти слова, Седьмой вновь зло сплюнул, но промолчал.
В этот момент Савелий прыгнул в ров с водой, поразил мишень, выскочившую метрах в двадцати от него, и стал выбираться наверх. Не успел он встать на сухое место, как Шестой выстрелил в воздух, а в «матюкальник», как прозвали рупор, крикнул;
— Тридцатый! Стоп! Ко мне! Савелий быстро вернулся и остановился перед ним.
— Слушаю ва… тебя, Шестой!
— Молодец, Тридцатый, уложился! — без особых эмоций сказал он и вновь повернулся к Пятому, который хитро усмехнулся и кивнул головой.
— А теперь, Тридцатый, настоящий сюрприз! — Шестой хмыкнул и взглянул Савелию в глаза, но тот невозмутимо пожал плечами и внимательно слушал. — Ты и соперник — на пятый этап. Пятый этап — крыша небольшого сарая. Задача — столкнуть противника вниз! Твоим соперником будет… — он осмотрел боевиков и остановил ехидный взгляд на Воронова. — Одиннадцатый!
— Слушаю, Шестой! — Капитан встал и подошел к ним.
— Работать в полном контакте! Посмотрим, чего стоят эти Рэксы! Вперед!
Савелий с капитаном подбежали к девятому этапу — невысокому сооружению, напоминающему сарай, — влезли на крышу и встали друг против друга.
Лестницу тут же убрали, а вокруг сарая открылся ров, заполненный мазутом, который тут же вспыхнул. Шестой поднял пистолет и выстрелил.
— Начали! — крикнул он в рупор. В этот момент за поединком внимательно следили не только боевики, но и Четвертый с каким-то мужчиной в штатском. Они смотрели в два монитора: на одном — общий план полигона, на другом — крупным планом то Савелий, то Воронов.
— А у вас, действительно, глаз-алмаз: похож как две капли воды! — восхищенно заметил Четвертый.
Мужчина довольно хмыкнул и вдруг нервно поправил очки: что его заинтересовало на мониторе. Однако Четвертый не обратил на это внимания и сказал:
— А красиво он прошел «дорожку смеха» А? — Он повернулся к мужчине и заметал его волнение. — Дежурный! — сказал он в микрофон. — Крутани-ка запись метров на пять назад и дай укрупнение!
На экране снова возникло лицо Савелия и стало увеличиваться, пока весь экран не заполнили его губы. Четвертый повернулся к собеседнику:
— Ну, что он говорит?
— Я сумел разобрать только одно слово — «работаем». Постоянная камера не успевает фиксировать лица: они же в движении.
Капитан успел шепнуть Савелию, что телекамеры четко фиксируют их лица, а на базе есть человек, который может читать по губам. Поэтому, работая в полном контакте, автоматически ставя блоки и проводя приемы, они старательно прятали свои лица от телекамер, когда что-нибудь говорили существенное.
Пока эти четверо людей были заняты друг другом, боевики, следящие за поединком, азартно делали ставки.
— Сотню «гринов» за Одиннадцатого!
— Беру!
— Сто пятьдесят «баксов» за новичка! — крикнул вдруг Семнадцатый, и на него посмотрели с удивлением, как на не вполне нормального человека.
Со стороны было видно, что на сарае встретились двое опытных соперников: стремительные выпады Савелия своевременно перекрывались старшим и более опытным соперником. Никто из наблюдавших за ними обитателей базы не мог и предположить, что между ними идет в этот момент важный диалог:
— Как ты сюда попал? — спросил капитан.
— Один майор КГБ сосватал.
— Это не КГБ, братишка. С этой базы ведется… — он отразил нападение Савелия и продолжал, -… продажа оружия по всей странен за рубеж. Командуют до Десятого. Второй десяток охраняет базу, а третий — добыча и транспортировка оружия. Тебя взяли на место погибшего Двадцать первого: часовой его грохнул во время захвата склада с оружием.
— Становится все интереснее.
— Тебя ожидает «крещение кровью».
— Не понял?
— Должен будешь замочить человека в форме, а это заснимут на кассету. Откажешься — самого замочат. Денег не жалеют. Мужики серьезные. А когда на тебе висит «вышак», то будешь сюда возвращаться, как в родной спецназ.
— Думай, капитан, думай: у тебя всегда башка варила что надо.
— Времени в обрез: дня два-три. Мы не знакомы, но сдружились: оба воевали. Обращаться только по номерам. Кстати, первых три номера не видел ни разу. Четвертого — один раз.
— Лет пятьдесят, с басом. Виделся!
— Ну и как?
— Серьезный соперник, хоть и самоуверенный, — он сделал блок и вдруг спросил: — Что означает схема «два»?
— Откуда?
— Меня приказали готовить по ней.
