— Взгляни-ка, может, кого из знакомых увидишь? — усмехнулся он.
Никак не реагируя на издевательскую усмешку. Бондарь подхватил бинокль и стал внимательно рассматривать каждого. Воронова он узнал сразу несмотря на то, что у него чуть добавилось седины. Увидев его здесь, он вспомнил, что они с Говорковым вроде бы родственники. Значит, где-то рядом должен быть и Савелий. Выходит, не зря предупреждал его Большой Стэн о возможной встрече с земляками. Увидев Воронова, Бондарь с огромным трудом сдержал охватившую его радость. Еще когда он только услышал, что речь идет о тех самых контейнерах, которые они с такими предосторожностями прятали, он понял, что никогда не сможет пойти на подлость, предать тех ребят, что погибли за эти чертовы контейнеры. Ему было ясно, о ком идет речь, когда Большой Стэн заговорил о еще одном живом участнике операции. Савелий всегда нравился Бондарю и иногда он даже ловил себя на мысли, что хотел бы походить на него.
Его очень волновал вопрос: что же находится в этих чертовых контейнерах? Вряд ли драгоценности или наркотики. Скорее всего, там документы, либо какое-нибудь секретное оружие. У Бондаря была прекрасная память и, конечно же, он отлично помнил место захоронения, но для себя решил, что никогда не покажет его Уоркеру. Как-то Боксер проговорился о прошлом их командира, рассказав такое, что Бондарю захотелось придушить его своими руками. Однако Бондарь понимал, если он это сделает, к нему применят такие пытки, что он может не выдержать и проговориться.
Он уже давно решил обмануть Большого Стэна. Его план заключался в том, чтобы оказаться в горах Кандагара, выбрать подходящий момент и сбежать, встретиться со своими, помочь им в поисках контейнеров. Ему повезло, он уцелел в перестрелке с пограничниками и почти добрался до цели. Позже они потеряли еще одного члена группы, погиб проводник Али, с вертолета расстреляли Удава… Как же разъярился Уоркер! Казалось, он готов был и мертвого растерзать, наказав его за ослушание. Понятно, почему он так бесился: теперь, когда их осталось четверо, при всем желании унести пять контейнеров не представлялось возможным. Было бы здорово, если бы провидение помогло ему избавиться от этого убийцы. Как Боксер называл его? Бешеная Акула, что ли? Эта кличка здорово ему подходит.
Если Воронов его видел, то, наверное, решил, что он предатель. Ну, ничего, он сумеет рассказать им правду о себе, только бы вырваться из лап этого подонка. Хитрая сволочь! С самого начала не поверил Бондарю, даже оружие его зарядил холостыми патронами. Кого хотел обмануть! Бондарь сразу же все понял, но виду не показал и, как только на них напал вертолет, под шумок сделал контрольный выстрел. Патроны действительно оказались холостыми. Воспользовавшись удобным моментом. Бондарь заменил свой автомат на автомат Удава. Правда, неизвестно, сколько в нем осталось патронов, но их в любом случае хватит, чтобы уничтожить Бешеную Акулу. Ишь, как смотрит, словно живым бы схрумкал вместе с костями!
— Ну что, узнал кого-нибудь из своих приятелей? — противно усмехнулся Уоркер.
Бондарь не знал, что ответить. Если он скажет, что никого не узнал, то Уоркер может принять решение с ними расправиться. Но в противном случае надо будет указать, кого именно он узнал. Что же делать?
— Ну, чего молчишь, или не рассмотрел? — Уоркер невольно сам подсказал ему выход.
— Отсюда не очень-то разглядишь… — осторожно проговорил Бондарь, не отрывая глаз от бинокля. — Один вроде знаком, но точно сказать не могу.
Бондарь подумал, что у Воронова есть бинокль и, наверняка майор рано или поздно обнаружит слежку, а это значит, что он сможет подать ему сигнал. Хотя бы их сигнал опасности: показать на пальцах — один, три семь. Это уже кое-что. Он вдруг заметил, что Воронов как бы специально не смотрит в их сторону. Это показалось ему странным: в подобной ситуации командир был обязан следить за тем, что происходит вокруг. Воронов так и делал, но как только он должен был взглянуть в их сторону, то сразу же отвлекался: или заговаривал с кем-то из ребят, или деланно шлепал себя по шее, словно кто-то кусал его, а то и просто смотрел на карту.
Выхолит, они знают, что за ними наблюдают, и просто делают вил, что ничего не замечают. Эта группа специально отвлекает их, а Савелий тем временем устремился к тайнику. Это же просто здорово! — Знаешь, о чем я подумал? — сказал он Уоркеру. — Говори! — угрюмо бросил тот. — Если проследить за ними, то они, наверняка, выведут нас к тайнику. Мне же нужно только зацепиться за что-нибудь! — Бондарь виновато опустил глаза, перехватив злой взгляд Уоркера.
— Отличная мысль! — издевательски усмехнулся тот — Благодари Бога, что нас осталось четверо, и потому торопиться некуда! — по-змеиному прошипел он и выхватил из его рук бинокль.
Как Бондарю хотелось пристрелить эту змею прямо на месте! Но он сдержался и внимательно осмотрелся. Такое впечатление, что группа Воронова специально идет параллельным маршрутом. Господи, как же он не догадался, что Савелий действует в одиночку! Но тогда все усложняется. До тайника остается немногим более часа пути. Что делать? Как их предупредить? Нужно что-то срочно придумать.
А Савелий сумел оторваться от странной тройки, несколько часов профессионально преследовавшей его. В начале слежки они не отдалялись от него более, чем на восемьдесят-сто метров, но когда убедились, что он не подозревает об их присутствии, то несколько успокоились.
Тем временем Савелий подошел к тропинке. Он выбрал ее не случайно: метров через пятьдесят тропинка резко сворачивала в сторону, и небольшая скала отлично скрывала его за собой. Почуяв неладное, тройка бросилась вдогонку, но было уже поздно: Савелия и след простыл. Не зная, в какую сторону он пошел, проклиная на чем свет стоит свою беспечность, они решили не упустить хотя бы отряд Уоркера. Определив по «маяку» его местонахождение, они поспешили к нему, не догадываясь, что сами стали объектом наблюдения со стороны Савелия.
Савелий не сомневался, что эта тройка каким-то образом связана с группой Седого, возможно, они работают заодно. Как же он удивился, когда тройка, обнаружив группу Седого, перестал спешить к ним навстречу. Савелий выбрал отличный пункт для наблюдения: он видел и эту странную тройку, и четверку Седого, а чуть левее — своих ребят. Почему-то их тоже было четверо! Сначала Савелий подумал, что с двумя что-то случилось, но вскоре рассмотрел в стороне Иннокентия и Малешко. Воронов остался верен себе: до мельчайших подробностей продумал всю операцию. Иннокентий и Малешко прикрывали основную группу.
Перед тем как занять позицию для наблюдения, Савелий уже побывал в расщелине и тщательно проверил контейнеры: все было в целости и сохранности. Чтобы зря не терять времени, Савелий подтащил их к самому краю, чтобы затем моментально поднять наверх. Но на всякий случай решил подстраховаться и заложил под каждый контейнер по радиоуправляемой мине.
Внимательно осмотревшись, он вдруг обратил внимание на Седого. Его смутило, что тот не обращает сейчас никакого внимания на уникальное творение природы, которое приметил первым, когда они вместе прятали ценный груз. Дело в том, что одна из скал напоминала Спасскую башню. Не узнать это место он не мог, а если узнал, то почему не ведет свой отряд к расщелине? Здесь что-то не так! Савелий удивленно поморщился и стал во все глаза наблюдать за Седым. И вдруг он увидел, как тот показывает что-то на пальцах. Один, три… семь… Он подает сигнал опасности! Но кому? Да что он спрашивает? Кто, кроме Воронова и его самого, может знать о системе сигналов, придуманных ими еще в детстве? Савелий вспомнил: Седой не раз наблюдал, как они с Вороновым отрабатывали эту систему. Выходит, он был не прав в отношении парня? Значит, случилось нечто такое, что заставило его принять условия игры противника, а сейчас он их попросту водит за нос. Впрочем, какая разница! Парень свой, и ему нужна помощь. Он стал дожидаться удобного момента, чтобы послать сигнал Воронову…
