— Чтобы внимательно сумел прочитать «Как закалялась сталь», — с усмешкой ответил капитан. Раздался взрыв хохота. Теперь смеялись уже над незадачливым шутником, который и сам подхватил этот смех.
— Гражданин капитан! — перекрикивая смех, выкрикнул снова шутник.
— Слушаю! — отозвался тот.
— Я ж плохо читаю, — с серьезным видом заметил Корчагин. — И что?
— Маловато пять суток-то, — глуповато улыбаясь, выдохнул тот.
— С этим проблем не будет, — спокойно заметил капитан. — Ты такой шутник, что лишние пять суток в момент нашутишь! — Он подмигнул и направился к выходу, бросив по пути, как бы мимоходом: — Бондарь! На выход! С вещами!
Выполняя распоряжение начальника спецчасти, надзиратели подхватили наказанных и повели их в карцер. Бондарь, помахав на прощание сокамерникам, направился к выходу. — А вещи? — напомнил капитан. — Не накопил еще! — пожал плечами Бондарь и вышел. В камере вдруг снова раздался громкий хохот. На этот раз было непонятно, чему радовались обитатели камеры: то ли последней «шутке» капитана, то ли за их неожиданного защитника по кличке Бондарь.
Передав Бондаря майору Воронову, начальник спецчасти предложил ему расписаться и крепко пожал руку, потом козырнул Зелинскому и тут же вышел. — Ну что, пошли? — сказал Воронов Бондарю. — Как скажешь, начальник, — безразличным тоном отозвался тот и взял руки за спину.
— Значит, как договорились, майор? — бросил на прощание Зелинский.
— Да, конечно! — Воронов кивнул ему и пошел вслед за Бондарем, которого сопровождал дежурный прапорщик.
— Ого! — не сдержался Бондарь, когда его подвели к «Волге» с затемненными окнами. — Эх, прокачусь! — Он подмигнул прапорщику.
Никак не реагируя, прапорщик вопросительно взглянул на Воронова, который тут же протянул ему наручники. Прапорщик застегнул Бондарю правое запястье, затем открыл перед ним заднюю дверцу машины и усадил его, после чего защелкнул второй наручник на скобе у окна, захлопнул дверцу и повернулся к майору.
— Свободны, товарищ прапорщик, спасибо, — сказал Воронов.
— Не за что, — ответил тот и направился ко входу в тюрьму.
Воронов занял место рядом с Бондарем и сухо бросил водителю: — Трогай!
Когда они выехали из ворот Бутырки, к ним в машину сел здоровенный бугай из команды Иннокентия. Быстро окинув взглядом Бондаря, он молча уставился вперед, не забывая время от времени посматривать на него в зеркальце заднего вида.
До Лубянки они доехали быстро и без всяких неожиданностей. Сдав Бондаря с рук на руки Михаилу Никифоровичу, Воронов быстро поднялся к себе. Надо было доложить Богомолову об исполнении его распоряжения и позвонить Зелинскому. Однако не успел он переступить порог кабинета, как раздался звонок по телефону. Он взял трубку и сразу услышал знакомый голос:
— Майора Воронова, пожалуйста. — Я слушаю! — спокойно ответил Воронов. — К сожалению, я вынужден сообщить о кое-каких изменениях в наших планах!
Сердце Воронова сжалось: неужели ставится под угрозу операция по освобождению Савелия?
— Я понял это, как только услышал ваш голос едва ли не на сутки раньше, чем договаривались. — Воронов старался скрыть волнение и говорил спокойным уверенным тоном.
— Обмен должен состояться сегодня ночью и не позднее двух часов. В противном случае он вообще не состоится! — Голос звонившего заметно дрожал, из чего Воронов заключил, что тот тоже нервничает.
— Это, конечно, плохо, — спокойно начал Воронов. У него сразу отлегло от сердца: он предполагал нечто более серьезное. — Вы же сами знаете бюрократизм чиновников, тем более в нашем конкретном случае. Но… — Он сделал вид, что задумался. — Вы можете перезвонить через полчаса?
— Без проблем! — ответил тот и положил трубку. Воронов перевел дух и сразу же набрал номер Богомолова.
— Константин Иванович, это Воронов! — Да, я в курсе: мой помощник уже позвонил. — Я не об этом, товарищ генерал. Наши «партнеры» заторопились!
— Вот как? — Богомолов был явно удивлен. — И что они предложили?
— Обмен должен состояться сегодня не позднее двух часов ночи. Я очень боюсь, что Савелию стало хуже и они, испугавшись, решили не ждать до завтрашнего дня, — с волнением проговорил Воронов.
— А ведь это не исключено, — задумчиво сказал Богомолов. — Что ты им ответил?
— Попросил полчаса на урегулирование формальностей.
— Хорошо! — решительно сказал генерал. — Скажи им, что мы готовы произвести обмен, но потребуй, чтобы тебе дали возможность поговорить с Савелием. Нужно же нам, в конце концов, убедиться, что он жив!
— Я вас понял, товарищ генерал! И я уверен, что это вполне разумное условие, от которого они откажутся, чтобы не вызвать у нас подозрений.
— Абсолютно точно! — усмехнулся генерал. — Действуй! Как только будет известна схема обмена пленниками, сразу же сообщи мне.
— Слушаюсь, товарищ генерал! — радостно бросил Воронов, потом тихо добавил: — Спасибо, Константин Иванович!
— Не за что! — усмехнулся тот и положил трубку. Воронов с улыбкой покачал головой, достал визитку Зелинского и набрал его номер. — Зелинский слушает. — Саша, это Воронов!
— Ты даже быстрее обернулся, чем я предполагал. — Прокурор был рад звонку, но вдруг его голос стал тревожным: — Или что-то случилось?
— Случилось! — вздохнул Воронов. — К сожалению, наша встреча сегодня отменяется. — Надеюсь, ничего серьезного? — Нет-нет, просто неожиданные дела! — бодро заверил Воронов. — Но, возможно, завтра, если ты не возражаешь, мы наверстаем упущенное.
— Отлично! — успокоился Зелинский. — В любое время после четырех жду твоего звонка. И смотри, больше никаких отговорок: жена уже сегодня начала хлопотать по хозяйству, чтобы встретить достойно дорогого гостя. Она же все знает и о тебе, и о Савелии. Все время спрашивает…
— Передай ей привет и скажи: завтра, что бы ни случилось, хоть землетрясение, я буду у вас в гостях, — твердо заверил Воронов.
— Желаю удачи! — серьезным тоном произнес Зелинский, словно догадываясь, что Воронова ожидает нелегкое испытание в сегодняшнюю ночь. — Спасибо! — тоже серьезно ответил Воронов. Он встал со стула и стал нервно ходить по кабинету, нетерпеливо поглядывая на молчащий телефон. Прошло полчаса, сорок минут, — звонка не было. Что же это такое? Может быть, снова какие-то изменения? Откуда ему было знать, что его оппоненты решили «нагулять ему аппетит», потому и выдерживали паузу. Наконец раздался звонок. Он прозвучал неожиданно и заставил Воронова вздрогнуть. Майор пересилил желание сразу же броситься к аппарату, а выждал три звонка и только потом поднял трубку.
— Мы уж думали, что вы решили с нами больше не разговаривать, — усмехнулся тот же самый голос, после уже привычного «Воронов слушает!».
— Нет, просто нужно было решить некоторые вопросы, — как можно спокойнее заверил Воронов. — Слушаю вас! — Вы готовы к обмену?
