— Смотри, мамочка, я плыву! Я плыву! Смотри! Мам, смотри! — с щенячьим восторгом выкрикивал он.
— Да, Савушка, вижу! Как здорово ты плывешь! — Ее голос был таким нежным, бархатистым, и казалось, что это счастье никогда не кончится и его мамочка, которую он так сильно и беззаветно любит, никогда не покинет его и всегда будет с ним.
— Мамочка, ты посмотри, какие ракушки! — восторженно вскрикивал маленький Савушка, показывая на ладошке удивительно белые ракушки.
— Да, Савушка, они очень красивы, — улыбалась она и смешно чмокала его в носик, в лобик, в ушко. Это было так щекотно и приятно, что он весело заливался счастливым, безмятежным смехом.
— Савушка, милый, что же она с тобой сделала? — Неожиданно голос матери превращался в голос Марфы Иннокентьевны. — Как же она посмела так издеваться над ребенком! Господи, да на нее нужно в суд подать! — Воспитательница детского дома нежно гладила по головке плачущего мальчика и, продолжая причитать, с болью рассматривала багровые рубцы на спинке Савушки.
— Марфа Иннокентьевна, миленькая, я очень-очень вас прошу: не отдавайте меня больше в сыновья! Никогда не отдавайте! — Его худенькое тельце, покрытое красными полосами, сотрясалось от рыданий, а глаза, полные слез, смотрели на воспитательницу с тревогой и надеждой.
— Хорошо, Савушка, не отдам! — Она всхлипнула, не в силах больше сдерживаться.
— Никогда-никогда?
— Никогда! — твердо повторила Марфа Иннокентьевна.
— Какая же вы хорошая! — Он обхватил ее ручонками и изо всех сил к ней прижался.
— Савушка! — послышался ему еще какой-то голос. — Вам пора вставать!
Он открыл глаза и увидел сестру, которая стояла над его кроватью и радостно улыбалась: — Доброе утро!
— Доброе утро, Машенька, — сказал он, отойдя от сна. На душе было странное ощущение: тревожное и радостно-возбужденное. Откинув простыню, он вскочил с кровати и, нисколько не стесняясь того, что на нем, кроме трусов, ничего не было, подхватил сестру и стал кружить ее.
— Что вы делаете? Отпустите! Сейчас же отпустите! — стараясь напустить на себя строгий вид, шептала она. Но ее руки все крепче обвивали шею Савелия, прижимали его к себе. Марья Филипповна умолкла и томно взглянула ему в глаза. Савелий вдруг почувствовал, что шутка зашла слишком далеко. Он медленно опустил девушку на ноги, и его взгляд уткнулся в вырез халата. Ее пышная грудь нервно вздрагивала. Она неожиданно притронулась к его щеке:
— Что с вами сегодня, Савушка? — Ее голос был тихим и нежным, совсем непохожим на обычный. — Какой-то вы не такой, как всегда.
— Не обращайте внимания, Машенька. Сегодня прекрасное утро, когда хочется петь, танцевать, делать глупости. — Он широко улыбнулся. — Короче говоря, жить! Просто жить! А сколько сейчас времени?
— Девять часов уже. — Взглянув на часы, она укоризненно покачала головой. — Видите, даже встал позднее обычного! — Хорошо, умывайтесь, одевайтесь и завтракать, а то голодным останетесь. Я скажу на кухне, чтобы вас накормили.
— И что бы я без вас делал, дорогая Машенька? — Он снова широко улыбнулся и, когда сестра направилась к выходу, сказал: — Машенька, знаете что, оставайтесь всегда такой, как сегодня. Зачем вы скрываете свою прекрасную сущность? Может, думаете, что начальство должны больше бояться, чем уважать? Если так, то это глубочайшее заблуждение. Поверьте мне.
— Ладно, там видно будет! — засмущалась она и тут же вышла, испытывая какое-то странное чувство радости.
Когда Савелий вернулся в палату после завтрака, там уже сидели Наташа и Воронов. Он хотел броситься к Андрюше, но вдруг наткнулся на нетерпеливый взгляд Наташи и сразу же устремился к девушке, крепко прижал ее к груди. Нисколько не стесняясь присутствия Андрея, Наташа обхватила руками его голову и буквально зацеловала все лицо, а потом страстно прильнула к губам.
— Я пошел! — шутливо воскликнул Воронов и сделал вид, что направляется к выходу.
— Ой, извините, Андрюша! — сконфузилась Наташа, выпуская из объятий Савелия. — Я так соскучилась по нему!
— Ничего-ничего, я подожду, — хмыкнул Воронов, но в этот момент Савелий обнял его за плечи и крепко прижал к себе. Не говоря ни слова, они простояли несколько минут в объятиях друг друга. При виде такой нежной встречи братьев у Наташи навернулись на глаза слезы.
— Может, пойдем наконец? — сказала она сквозь слезы.
— А как же! — воскликнул Воронов и подхватил Савелия под руку, но потом повернулся к девушке: — Прошу не отставать!
Наташа последовала его примеру, уцепилась за Савелия с другой стороны, и они шутливым строевым шагом пошли к выходу.
— Я слышал, у нас уже есть определенный план? — проговорил Савелий перед самым выходом из здания.
— Собственно, плана в прямом смысле этого слова нет, но кое-что мы обязательно должны выполнить. — Воронов сделал паузу и с хитринкой взглянул на Савелия.
— Неужели Богомолов? — поморщился Савелий. — Он что, даже отдохнуть ни дня не даст?
— Плохо же ты думаешь о своем новом начальстве, — хмыкнул Воронов.
— Смотри, — Он распахнул дверь и кивнул на стоящую у самого входа белую «Волгу». — Целые сутки в твоем распоряжении. Завтра в десять ноль-ноль у него в кабинете, а пока гуляй, Вася!
— Но ты упоминал еще об одном деле, — заметил Савелий. — Может, Говоров? — Не гадай, братишка: никогда не угадаешь. — Ну, если ты так говоришь, то сдаюсь. — Савелий поднял руки вверх.
— В четырнадцать ноль-ноль нам нужно выехать в одно место под Москвой. А до этого делай, что хочешь.
— Не что хочешь! — решительно возразила Наташа. — Сейчас мы едем ко мне, там он приведет себя в порядок: ванну примет, переоденется…
— Наташа умоляюще взглянула на Воронова, словно извиняясь за то, что уводит от него брата, потом повернулась к Савелию. Воронов понимающе улыбнулся, взглянул на часы.
— Слушай, Савка, а Наташа изрекла здравые мысли: смыть больницу с себя нужно? Нужно! Переодеться нужно? Нужно! Да и вообще… — Он подмигнул девушке, и та смущенно опустила глаза. — Короче, сейчас отвезу вас к Наташе, затем — по своим делам и… — снова взглянул он на часы, -… в тринадцать сорок пять заезжаю за вами. Кстати, захвачу твой костюм.
— Не нужно, — заявила девушка, — все уже у меня.
Воронов как-то странно посмотрел на Наташу, но ничего не сказал, хотя и не смог вспомнить, когда это он давал ей ключи от квартиры Савелия. Он с улыбкой посмотрел на Савелия, снова на девушку, покачал головой, потом подтолкнул их к машине.
— Слушай, братишка, может, расколешься? — спросил Савелий, когда машина тронулась с места.
— Нет, дорогой Савка, сюрприз есть сюрприз, — загадочно возразил Воронов. — Тем более что этот сюрприз двойной. — Он бросил быстрый взгляд в сторону Наташи: — Не правда ли, Наташа?
