— Думаю, что ты немного попутал масти, и потому выслушай мои условия: за то, что твои парни нарушили договоренности, пытаясь «работать» на моей территории, вы должны в течение трех дней принести пять миллионов рублей, после чего парни будут свободны, и мы будем считать инцидент исчерпанным при условии, что ты дашь мне слово, что такого больше не повторится.
— А если меня не устраивает такой оборот? — презрительно бросил тот.
— Если нет, то ты своих людей больше не увидишь и за стол переговоров я с тобой никогда не сяду! — зло бросил Гога.
— Вот как? — воскликнул Профессор. — Но я еще имею право обратиться к Большой сходке!
— Я уважаю это право, но на сходке цифра выкупа будет уже другой: десять лимонов! — Это с какой стати?
— Пять за нарушения, два на счетчик и три за моральный ущерб и за потерянное мною время. — И это твое последнее слово? — Самое последнее. Три дня — пять миллионов, сходка — десять!
На том они и расстались. Профессор повидался с несколькими «авторитетами», решив посоветоваться, и каждый них заверил его, что он еще должен быть благодарен, что Гога не раздел его до нитки. Не найдя ни у кого поддержки. Профессор скрепя сердце собрал нужную сумму и на третий день принес Гоге.
— Вот то, что вы нам выставили! хмуро проговорил он и небрежно бросил пакет с деньгами на стол.
Этот жест тоже не понравился хозяину, но он ничего не сказал, вывалил пачки на стол и стал спокойно пересчитывать деньги.
— Можете быть уверены: сумма точная! — нетерпеливо заверил Профессор.
— Может быть… — согласно кивнул головой Гога, продолжая считать и не обращая внимания на гостя. Он не закончил, пока последняя пачка не прошла через его руки. — Все точно! — едва ли не через час сказал он и нажал на потайную кнопку.
К ним вошел огромный детина с довольно уродливым лицом, покрытым многочисленными шрамами:
— Слушаю, Хозяин! — бросил он, недобро поглядывая на Профессора.
— Выдай, сынок, Профессору тех ребят и пожелай им здоровья.
— Хорошо, Хозяин, — тупо повторил тот и выжидающе уставился на Профессора.
— Заходи, Профессор, если что! — с неприкрытым ехидством произнес Гога.
— Постараемся обойтись! — отрезал тот, и с тех пор каждый из них не упускал случая, чтобы не уколоть другого, несмотря на то, что их много раз пытались примирить и на сходках, где они клялись в дружбе друг другу, и просто в компаниях, куда их специально приглашали обоих…
— Прошу всех выслушать меня! — громко выкрикнул Профессор, не отрывая глаз от Гоги. Когда стало немного тише, он вдруг ткнул пальцем в сторону Гоги и громко сказал: — А почему он молчит? У него есть что сказать на этой уважаемой сходке! — В его тоне было столько уверенности, что многие попросителыю посмотрели в сторону Гоги.
— Не понимаю, что имеет в виду Профессор? — Гога спокойно пожал плечами.
— Да, Профессор, может быть, пояснишь народу? — подхватил щегольски одетый парень по кличке Сивый. Он совсем недавно возглавил район Домодедово и старался казаться крутым.
— Мне стало известно, что за день до убийства братьев, которые приносили нам большую пользу, Гогу навещал один из наших коллег, у которого были трения с этими братьями. — Он выразительно посмотрел в сторону Леши-Шкафа.
— Ты что, выдвигаешь обвинение? — нахмурился один из самых уважаемых «авторитетов». Он лет двадцать провел на «командировках» и заработал там чахотку. Его дыхание было прерывистым, он часто покашливал и отхаркивался в специальную баночку, с которой никогда не расставался. У него была странная кличка — Мабуту, и его многие побаивались за бескомпромиссность и жестокость при разборках.
— Я пока никого не обвиняю, но мне хочется понять: не была ли эта встреча чем-то большим, чем простое совпадение, — за время, прошедшее с их первой встречи с Гогой, Профессор научился сдержанности и спокойному общению даже со своими врагами.
— Что ты можешь ответить, Гога? — Мабуту повернулся к Гоге и снова хрипло закашлялся, что было на руку Гоге: он мог спокойно подумать над ответом. Когда Мабуту прокашлялся, Гога встал с места.
— Меня удивляют намеки, сделанные Профессором, — спокойно начал Гога. — Многие из здесь присутствующих приглашены на завтрашний юбилей клуба «Виктория», принадлежащего Леше-Шкафу, и в тот злополучный день, о котором упоминает Профессор, Лешашкаф, действительно, заезжал ко мне, чтобы вручить билеты на этот юбилей. Это я говорю не для того, чтобы оправдаться перед Профессором, а потому, что меня спросил уважаемый Мабуту. — Каждый раз произнося слово «Профессор», Гога настолько не скрывал иронии, что тот с большим трудом сдерживался, чтобы не вступить с ним в перепалку.
Многие из присутствующих ехидно посмеивались, а Хитрован вдруг подмигнул Гоге и дал знак, что после сходки хочет с ним переговорить. Гога кивнул ему, что понял, и осмотрел сидящих за столом, потом остановил взгляд на чахоточном Мабуту.
— Мне думается, что Профессор несколько перегнул в своих намеках и должен взять свои слова назад! — Мабуту несколько раз глубоко вздохнул, и его острый взгляд уткнулся в Профессора.
Почувствовав, что снова не нашел поддержки среди «авторитетов», Профессор встал из-за стола и примирительно сказал:
— Я не имел в виду ничего плохого, хотел только прояснить для себя то, что было непонятно, и если мои слова тебя, Гога, как-то задели, прошу их забыть!
— Я тоже уверен, что ты ничего не имел в виду плохого. Профессор, и буду рад завтра поиграть против тебя на ставках в «Виктории». — Гога был сама любезность, но в его голосе все равно слышалась непримиримость.
— С удовольствием принимаю твой вызов, Гога! — Профессор облегченно вздохнул и внутренне порадовался: случайно он стал обладателем очень важной информации, которая могла принести ему огромные деньги на схватках. Об этой информации он, действительно, узнал совершенно случайно, когда на одной из светских тусовок встретился с Хитрованом. Тот был изрядно пьян, и хвастливо проговорился, что его Робот поломает кого угодно, но потом осекся и внимательно уставился на Профессора, пытаясь понять: слышал тот про Робота или нет. Профессор сделал глуповато-пьяную физиономию и фальшиво запел «Нинку» Высоцкого…
Гога, с трудом сдержавшийся на сходке, потом разговаривал еще и с Хитрованом, который предлагал ему что-то за помощь его брату, который угодил под следствие за рэкет. У Гоги была «рука» на Петровке, и через этого человека он многим помогал. Но сейчас он не был в состоянии что-то понять и предложил Хитровану встретиться вечером у него в офисе.
— Гаденыш! Какой гаденыш! — выкрикивал Гога, бегая по комнатам.
Нюх у Профессора, как у хорошей ищейки: никак не может успокоиться за те пять лимонов. С ним надо что-то делать, подумал Гога и нервно налил себе полный стакан грузинского вина, которому отдавал предпочтение перед всеми иностранными винами. Выпив его едва ли не залпом, он несколько раз причмокнул губами, прислушиваясь, как живительная влага, вобравшая в себя солнечные лучи, побежала по всем жилам, успокаивая взвинченные нервы, потом довольно крякнул и взглянул на телефон. Интересно, о чем это хочет поговорить с ним Хитрован?
