Леша-Шкаф встал с ней на руках, отнес на диван, затем сдвинул в сторону трусики и стал ласкать языком ее в миг повлажневшие нижние губы. Тихо постанывая, Лолита прижимала все сильнее и сильнее его голову к себе, извиваясь от охватившей ее страсти, бессвязно выкрикивая:
— Да-да… Прекрасно… милый… еще-еще! Боже мой! Боже! Мамочка родная! Нет, нет!.. А-а-а! — вскричала она, нервно дернулась несколько раз и замерла в сладостном изнеможении. Так они полежали молча несколько минут, потом Лолита тихо сказала:
— И после этого ты можешь в чем-то меня подозревать?
— Да не подозреваю я тебя, — решительно возразил он. — Просто хочется, чтобы ты всегда принадлежала только мне, хотя и прекрасно понимаю, что такого быть не может потому, что не может быть.
— Все-таки вы, мужики, странные: вам можно шастать по бабам, а нам нет?
— А мне кажется, что это ты странно рассуждаешь! Все заложено в природе человека. Да-да, не смейся, в природе! Именно она создала нас такими разными: я имею в виду женщину и мужчину. Кстати, не мужского рода «измена», а женского. Мужчина не может не изменять женщине потому, что его сама природа создала так, чтобы он всюду разбрасывал свое семя для продолжения рода человеческого. Именно потому у негой вырабатывается каждый раз около миллиона живчиков, а у женщины, дай Бог, с несколько десятков яйцеклеток за всю жизнь.
— Слушай, Лешенька, и откуда ты все это знаешь? — без иронии спросила Лолита.
— Читать нужно больше, девочка моя! — игриво воскликнул он, но потом добавил. — Просто однажды наткнулся на одну статью, которую написал какой-то Акопян…
— Ничего себе, какой-то! — передразнила Лолита. — Я тоже читала о нем. Но причем здесь то, о чем ты говоришь? Я читала, что он может любую внешность и фигуру женщине сделать…
— А я читал, что он любую пипиську может мужику сотворить или даже пол поменять. В той статье и говорилось то, что я тебе пересказал.
— Можешь успокоиться, тебе пипиську увеличивать не нужно: и так огромная! — Она хихикнула. — В первый раз думала, что ты насквозь меня прошил! Буровик!
— Если тебя устраивает моя пиписька, то зачем ты пялишься на нашего Рэксика? — усмехнулся ЛешаШкаф.
— По всей вероятности, я имею мужское начало или в свое первое рождение была мужчиной… Ты же сам говорил, что мужчина разбрасывает свое семя направо и налево.
— Ну и хитрая ты баба, как я погляжу! — Какая есть, милый. Что, не нравлюсь? — тихим томным голосом произнесла Лолита, опускаясь на колени и расстегивая у него брюки. — Где же ты, мой милый мальчик? Где? — шептали ее губы, а пальчики нащупали, наконец, его набухающую сабельку, вытащили наружу.
Леша-Шкаф вздрогнул, чуть замер в ожидании предстоящего блаженства, затем быстро расстегнул брюки до конца и вместе с трусами опустил все вниз. Не выпуская из руки его отвердевшую плоть, Лолита начала язычком ласкать головку, а другой рукой возбуждать себе клитор. Леша-Шкаф обхватил рукой ее голову и стал прижимать к себе. Его мужская доблесть все глубже и глубже входила в рот девушки, и можно было только удивляться, что этот огромный член не вызывал у нее неприятных ощущений.
Старательно пряча остренькие зубки, чтобы не доставить ему неприятных ощущений, Лолита наконец забрала его в себя полностью, ощущая его головку у себя в горле. Это было настолько приятно, что и она тоже возбудилась и ускорила движения как у себя внизу, так и работу над Лешиной доблестью, но, когда почувствовала, что он вот-вот извергнется любовным напитком, она несколько уменьшила темп, чтобы продлить и себе удовольствие. Ей очень захотелось прийти к финишу одновременно.
— Боже мой! — вскричал вдруг Леша-Шкаф, молчавший до этого, сосредоточив внимание только на том, чтобы не кончить раньше девушки.
— Не выдержу, милая! Не выдержу!..
— Еще, милый, еще! Потерпи немножечко… потерпи… — выпустив его на секундочку, прошептала Лолита и снова с силой вогнала его в себя, едва не подавившись огромной головкой. Пересилив боль, она глубоко вдохнула носом, и вдруг сильно простонала и быстро-быстро заработала над его доблестью, пока сильная горячая струя любовного напитка не ударила в ее горлышко.
Чудом успев сглотнуть мощный поток, она приняла второй, третий и тут сама достигла пика блаженства, вскрикнула, повалила его на ковер и все-таки успела сесть на постепенно обмякающую плоть и несколько раз качнуться на ней. Эта смена неожиданно добавила обоим силы, и они еще несколько минут трудились друг над другом, пока в изнеможении не отвалились на ковер.
Они несколько минут молчали, словно прислушиваясь к тому, что делается у них внутри, потом Лолита тихо прошептала:
— Не знаю почему, но я еще не насытилась… — Но я еще не успел восстановиться… — без всякого смущения произнес он.
— Милый, а давай попробуем это… — тихо проговорила она, указывая глазами на свою руку, в которой она держала банан, неизвестно когда взятый ею. Она так кокетливо раздвинула свои стройные ножки, что ЛешаШкаф, не говоря ни слова, взял в руки тропический фрукт и стал ласкать им ее клитор. Лолита прикрыла в изнеможении глаза и стала помогать ему. Ее движения были красивыми, изящными и, как ни странно, действовали на него возбуждающе. Он все глубже вводил банан внутрь девушки, и она томно застонала и взяла в руку его готовую вот-вот проснуться мужскую доблесть.
Она была очень опытной девушкой и знала, что делает: не прошло и пары минут, как его солдат снова был готов к бою. Леша-Шкаф положил ее на бок, поднял ей одну ногу и стал осторожно вводить раскаленную плоть в ее прелести. Затем начал уверенно и спокойно качать свой насос, а когда почувствовал, что девушка вот-вот достигнет своей сладостной вершины, он переместил свою саблю в другие ножны, а одновременно с этим во влажные чресла вошел уже пожелтевший банан.
— Да, милый, да! Глубже! Еще! Еще! — кричала Лолита в страстном порыве, извиваясь от предстоящей победы.
Леша-Шкаф, до этого осторожничая со своими размерами, подхваченный ее призывом, со всей силы вонзил в нее член и одновременно затолкнул в нее весь фрукт. От неожиданно пронзившей ее боли девушка вскрикнула, и первым ее желанием было вырваться, но она пересилила свой инстинктивный порыв, замерла на мгновение и снова продолжала, благодарная себе за то, что сумела дождаться после ненастья хорошей погоды.
Притушенная на мгновение болью страсть снова вбежала в свое русло и стала нагонять упущенное. Вскоре девушке показалось, что она как бы отделилась от земли, вспорхнула высоко ввысь и поднимается все выше и выше, пока в ней не прорвалось внутреннее давление, и это давление устремилось навстречу прорвавшемуся мужскому потоку. Леша-Шкаф зарычал, извергая животворящее семя, качнул еще несколько раз, потом осторожно вытащил свою неподвижную плоть из девушки и заметил, как по белоснежной попочке побежала алая струйка.
— Девочка моя, да у тебя кровь пошла! — каким-то жалобно-виноватым тоном проговорил он.
— Ничего страшного, милый… — прошептала она. — Просто у тебя он такой огромный, что моя вторая девочка еще не успела привыкнуть к нему. Но все равно, хоть и было больно, но было так приятно… Прошу тебя, не забывай про эту находку.
