— А ты чего здесь торчишь, осужденный? Быстро в отряд!
— Его майор вызывал для беседы, — пояснил работник режимной части.
— Вот и побеседовал! — буркнул Сеновалов, закрывая за собой дверь.
Все прошло даже лучше, чем предполагал Савелий. Колосников схватился за сердце, это видели все. Доктор вряд ли самостоятельно решится на вскрытие, а все симптомы показывают на сердечный приступ. Да и не станет доктор осматривать спину майора, чтобы обнаружить еле заметную красную точку, похожую на родинку…
Когда прибежавший врач осмотрел Колосникова, ему осталось только констатировать летальный исход и выслушать офицеров, наперебой рассказывавших о том, как все произошло.
— Скорее всего, инфаркт! — поморщился врач, повернулся к санитарам и приказал: — Отнесите тело в мой кабинет. Я скоро приду, только доложу начальнику колонии. Санитары с трудом положили грузное тело на носилки и понесли, чертыхаясь про себя от тяжести, но одновременно радуясь тому, что майор «отбросил копыта».
Узнав, что полковник Севостьянов с «московским гостем» находятся на квартире, доктор заколебался, идти или подождать, но потом всетаки решился. Он осторожно позвонил в дверь и стал терпеливо ожидать. Прошло минут пять, прежде чем он решился еще раз притронуться к кнопке. На этот раз дверь быстро открылась.
— Я же говорил, что кто-то звонит! — радушно улыбаясь, громко сказал Воронов.
— И кто же там? — пьяно спросил Севостьянов.
— Капитан Воробьев, товарищ полковник! — А, доктор! Проходи-ка! Тебя что. Колосников послал, чтобы уговорить меня сделать вскрытие трупа Бурого? Напрасная трата времени! — категорически заявил полковник заплетающимся языком.
— Нет, товарищ полковник! — В голосе Воронова слышалось такоя отчаяние, что Севостьянов нахмурился. — Что случилось?
— Майор Колосников… — промямлил доктор.
— Что Колосников? Капитан, вы можете доложить членораздельно?
— Майор Колосников скончался! — выпалил Воробьев.
— Скончался… — машинально повторил полковник, и в его голосе не было ни сожаления, ни сострадания. До него, видно, даже не дошел смысл сказанного, он растерянно переспросил: — Скончался? — Так точно!
— Как это произошло? — Хмель с Севостьянова как рукой сняло.
— Стоял, разговаривал с подполковником, неожиданно схватился за сердце и… — Доктор развел руками. — Инфаркт?
— Уверен, что так, но точнее смогу сказать после вскрытия!
— Нам только этого не хватало! — буркнул Севостьянов. — Ты же сам только что сказал — инфаркт. Или мне показалось? — Хотелось бы точно знать… — Скажи честно: тебе что, больше делать нечего?
— Ну почему? Через час у меня прием больных, потом обход лежачих, инвентаризация… — на полном серьезе начал перечислять доктор.
— Вот видишь! А ты — вскрытие… Выпей лучше с нами! — весело проговорил полковник, но спохватился и с деланной грустью добавил: — За упокой души раба божьего! — Он налил полный стакан водки и пододвинул к капитану. — Извини Андрей, совсем с толку сбила эта дурацкая смерть! Познакомься: наш доктор, капитан Воробьев.
— Подполковник Воронов.
— Воробьев, Воронов… — усмехнулся Севостьянов. — Есть еще один повод выпить!
Сообщение, которое иринес доктор, настолько улучшило его настроение, что ему действительно захотелось напиться. Он сам строил планы, чтобы избавиться от майора, но Бог решил ему помочь и прибрал душу Колосникова без насилия. Как ни странно, такое же настроение было и у Воронова. Для Савелия все складывается как нельзя лучше! Но, в отличие от Севостьянова, он не был уверен во вмешательстве Господа Бога, если только от его имени не выступал сам Савелий. Сейчас ему очень бы хотелось повидаться с Говорковым и если не поговорить, то хотя бы взглядом подбодрить его, дать понять, что он сейчас не один, а со своим братишкой.
— Значит, не будем делать вскрытие? — не унимался доктор.
— Послушайте, капитан, — обратился к нему Воронов. — Что-то мне не понятно: разве товарищ полковник не ясно выразился? — Он решил сыграть на самолюбии Севостьянова.
— Видишь, даже наш московский коллега все давно понял! — Севостьянов начал раздражаться. — А ты? Ты что-то понял?
— Я что… я ничего… — залепетал врач, понимая, что вот-вот может нарваться на неприятности. И чего он выпендривается, словно действительно может что-то понять при вскрытии? Воробьев вздохнул с облегчением. Этот майор ему брат, друг? Ну умер, ну внезапно… Значит, такова его судьба. И он спросил:
— А где хоронить будем? Кому сообщать?
— Писем писать не придется: она проживает здесь! — усмехнулся Севостьянов.
— Вы имеете в виду Катерину? — догадался капитан.
— А кого ж еще? Других близких родственников у него не было. Пойди сейчас к ней и скажи: деньги на похороны я выделю из нашего фонда, пусть не беспокоится и не экономит. Морга у нас нет, холодильника тоже, а погода стоит — сам видишь: день-два, и так провоняет, что… — Севостьянов брезгливо поморщился. — Так что завтра и похороним! А ты помоги… вдовушке, утешь ее! — Он подмигнул. — Она вроде в самом соку, не так ли?
— В общем… ничего себе мадам. — Воробьев наконец понял, что от него требуется; до него дошло, что Севостьянов явно не жаловал покойного.
— Тебе и карты в руки. Давай, прими еще на дорожку! — Полковник снова налил стакан едва ли не до краев. На этот раз выпили молча и капитан, которого мгновенно развезло, нетвердой походкой пошел к выходу.
Воронов не стал его провожать. Он размышлял о превратностях жизни: не прошло и часа, как он провожал майора Колосникова до дверей, а сейчас он мертв.
— Ты знаешь, о чем я подумал? — неожиданно проговорил Севостьянов.
— Вчера отдал Богу душу его стукач, а сегодня и он сам отошел в мир иной…
Воронов насторожился. Это совпадение было настолько очевидно, что сразу же бросалось в глаза, могло насторожить любого. Видно, об этом подумал и полковник, но его неприязнь к ушедшему и алкоголь бзяли верх над всем остальным, и Воронову даже не пришлось переводить разговор на другую тему — это сделал сам Савостьянов.
— Ладно, умер Максим, ну и фуй с ним! — Прозвучал зуммер селектора, и полковник нажал иа кнопку. — Слушаю!
— Товарищ полковник, с вами хотят поговорить! У вас назначена встреча на семнадцать часов.
— А, черт! — ругнулся полковник. Он действительно забыл, что сам назначил встречу с Красавчиком-Стивом, но сейчас ему совсем не хотелось идти туда, и он быстро нашелся: — Передайте гостям, что в колонии случилось ЧП и встреча переносится. Я сам созвонюсь с ними. — А если спросят подробности? — Судя по голосу, дежурному офицеру было уже все известно.
— А вы что, знаете подробности? — начал заводиться полковник. — Нет, но…
— Вот именно! Умер от сердечного приступа. Все! Ясно? — Так точно!
