Это был немаловажный момент: до закрытия банка оставалось примерно минут пятнадцать, и усталые работники хотели побыстрее закончить дела. Из доброго десятка окон только два оказались свободны, за одним из них Савелий заметил утомленную женщину с высохшим лицом, но огромными добрыми глазами.
— Добрый день! — с обворожительной улыбкой произнес он. — Я вижу усталость в ваших прекрасных глазах и потому обещаю не отнимать у вас много времени.
Женщине было за сорок, скорее всего, она никогда не была замужем и уж наверняка не слышала в свой адрес таких комплиментов. Ей вначале даже показалось, что клиент просто решил поиздеваться. Она подняла глаза с желанием коротко и сухо пресечь шутки и вдруг наткнулась на такой добрый взгляд и такую обезоруживающую улыбку симпатичного и элегантного парня, что не удержалась и ответила тем же.
— Добрый день! Что угодно господину? — зардевшись, спросила она.
— На моем счете в банке абонирован личный сейф. — Улыбка Савелия стала еще шире и загадочнее, а в глазах появился явный намек на что-то большее.
— Номер вашего счета? — Женщина преображалась прямо на глазах, она просто вся светилась изнутри. Казалось, она вот-вот выпрыгнет из окошечка в его объятия.
Савелий чуть ли не интимно прошептал, словно назначал ей свидание:
— Три-три-шесть-семь-семь-шесть!
— Ваш код, пожалуйста, — томным и таким же тихим голосом спросила она.
— Один-два-семь-ноль, — еще тише отозвался Савелий.
— Все в порядке! — прошептала женщина и жеманно добавила: — Следуйте за мной.
Спустившись на два лестничных пролета. женщина томно проворковала:
— Пришли!
— Очень вам признателен. Вы так любезны! Служащая залилась краской и обратилась к вышедшему навстречу работнику:
— Отведи молодого человека до тысяча двести семидесятого! — Она мило улыбнулась Савелию и ушла.
Остановившись перед нужной ячейкой, Савелий взглянул на служащего, который тут же вставил ключ в одну из замочных скважин, сделал два поворота и пошел на свой пост. Он, конечно же, нарушил инструкцию, согласно которой должен был сначала убедиться, что ключ посетителя подходит к сейфу, но был конец рабочего дня…
Савелий просунул руку под рубашку, нащупал пластырь, сорвал его, вытащил ключ, вставил во второе гнездо, дважды повернул и дернул на себя дверку сейфа. Та не поддалась.
Савелий про себя чертыхнулся и отыскал шесть небольших окошечек над ключами, рядом с которыми торчали колесики. Он вспомнил, что нужно набрать слово «внучка». В окошечке показались латинские буквы. Отлично, будем набирать латинскими!
— «V»… «N»… «LJ»… — Он задумался: как же набрать «Ч»? Затем решился на «Н»… потом «К» и «А».
Он весь вспотел, и тоненькая струйка пота, вызывая противный зуд, стекала по ложбинке на спине до самого пояса. Будь что будет: Савелий решительно потянул дверку на себя, и та, слава Богу, поддалась. С глубоким вздохом он вытащил из сейфа тяжелую металлическую коробку, открыл ее и едва не вскрикнул: в свете электрических ламп ослепительно сверкнули золото, алмазы, рубины, сапфиры, какое-то странное украшение, похожее на корону, и еще много разных колец, серег, браслетов…
Быстро переложив все в дипломат, Савелий с трудом закрыл его, зафиксировал кодовый замок, сунул пустую коробку в сейф, хлопнул дверкой, вытащил ключ Волошина и перепутал буквы кода. После чего подхватил дипломат, миновал служащего, сверкнув на прощанье улыбкой, и поднялся наверх.
Женщина, которая сопровождала его в сейфовый зал, уже покинула свое рабочее место. Говорков вручил дипломат Бриджит, она тотчас поспешила прочь и в сопровождении одного из «афганцев» подошла к машине. Через пять минут появился и Савелий. Двое полицейских опрашивали пострадавших «рабочих», в окне второго этажа здания напротив тоже мелькали полицейские фуражки.
— Все в порядке? — поинтересовалась Бриджит, когда Савелий сел в машину.
— Более чем! — улыбнулся он.
— Этот пожар устроен твоими? — многозначительно подмигнула она.
— Откуда мне знать? — Его тон был красноречивее всяких слов.
— Теперь куда?
Савелий молча достал билет до Нью-Йорка и протянул девушке. Та, взглянув на него, с грустью заметила:
— Я еще утром поняла, что ты сегодня уедешь!
— Извини, что не смог оповестить тебя утром: не имел права, — виновато произнес Савелий.
— Скажи, тебе правда было хорошо со мной? — тихо спросила Бриджит.
— Правда! — Савелий нежно провел пальцем по ее щеке.
— Обещай мне… — начала девушка, но Савелий ее перебил:
— Обещаю!
— Что? — удивилась она.
— Если когда-нибудь окажусь здесь, то обязательно навещу тебя. Ты же об этом хотела попросить, не так ли?
— Да, но отку… — удивилась Бриджит.
— Оттуда! — Он прижал палец к ее губам.
— Не нужно, а то в аварию попадем! — Неожиданно по ее щеке поползла предательская слеза.
— А вот это вовсе ни к чему! — улыбнулся Савелий.
Дома он собрал чемодан, они молча присели по русскому обычаю, а потом Савелий спросил:
— Бриджит, ты не обидишься, если я тебя о чем-то попрошу?
— Я никогда не обижусь на тебя! — с горячностью откликнулась она.
— Тогда возьми! — Савелий вытащил из кармана тысячу долларов. — Это не плата, а подарок. Купи себе что-нибудь на память.
— В таком случае, если не возражаешь, я куплю машину: мне как раз восемь сотен не хватало! — Глаза ее загорелись.
— Какие возражения, если ты от этого получишь удовольствие?
— Спасибо! — Она нежно обняла его и поцеловала долгим прощальным поцелуем. — Ты правда очень милый!
Через пару часов Савелий с ребятами уже мчался в лайнере на Кипр, а Пятый член Великого Магистрата выслушивал доклад о странном происшествии напротив швейцарского банка. Вряд ли это была случайность, но до завтрашнего дня Петр Ефтимьевич ничего не мог проверить. И только утром, когда банк открылся и удалось подкупить одного служащего, ему стало известно, что вожделенный счет полностью закрыт, а деньги переведены в Нью-Йорк. Он тут же связался с женевским аэропортом и выяснил, что туда же вылетел и тот русский, на которого он не обратил должного внимания. Проклиная всех и вся на чем свет стоит, Петр Ефтимьевич приказал своим людям отправляться в Нью-Йорк и хоть из-под земли достать того, кто прямо из-под носа увел его деньги…
Кипрские переживания
На женевской таможне не обошлось без волнений, но документы, подготовленные службой генерала Богомолова, были сработаны отлично, и дипломат не пришлось даже открывать. Как только самолет взлетел, Михаил повернулся к Савелию и тихо сказал:
