VIII. Воспоминания Богомолова
К декабрю 1979 года Богомолов был уже в чине старшего лейтенанта и служил в частях Комитета государственной безопасности специального назначения, или, как его называют, спецназа. Он командовал взводом, и его подопечные, чуть более трех десятков бойцов, относились к нему с должным уважением. Однажды, незадолго до очередного отпуска, Богомолова неожиданно вызвал к себе полковник. Как только он вошел к нему в кабинет и доложил о своем прибытии, тот молча кивнул, развел руками, словно извиняясь за что-то, и тут же вышел. Вид у него был чуть напряженный и несколько встревоженный. Старший лейтенант Богомолов ничего не понимал и удивленный стоял посреди кабинета, ожидая дальнейших распоряжений.
Ждать долго не пришлось: вскоре в кабинет вошел довольно высокий поджарый мужчина с лысой, как бильярдный шар, головой. Ему было чуть более пятидесяти. Он вошел молча, пересек кабинет, сел в кресло полковника и сурово посмотрел на старшего лейтенанта. Несколько минут он в упор разглядывал Богомолова, словно испытывая его на прочность, но Константин спокойно выдержал этот взгляд.
— Так вот ты какой… — Мужчина вдруг улыбнулся, встал из-за стола, подошел к нему, протянул руку и представился: — Генерал госбезопасности Дроздов Юрий Иванович.
— Старший лейтенант Богомолов! — с волнением, но четко отрапортовал Константин, вытянувшись по стойке «смирно»: он мгновенно осознал, что сейчас ему предложат какое-то важное задание, от выполнения которого обязательно будет зависеть благополучие его Родины.
— Я очень внимательно ознакомился с вашим личным делом и нашел, что вы вполне готовы для серьезных заданий. Как ты считаешь? — Дроздов опять улыбнулся. — Не возражаешь на «ты»?
— Так точно, товарищ генерал! — выпалил Богомолов и спохватился, что генерал не поймет, к чему относится его согласие: к тому, что он согласен на «ты» или к тому, что готов для серьезных заданий.
— Однако… — протянул Дроздов, покачал головой и добавил с усмешкой: — От скромности ты не умрешь!
— Так точно, товарищ генерал! — машинально выпалил Константин и тут же залился краской.
— Да ты шутник, я вижу! — Генерал поморщился, но тут же воскликнул: — Но мне это даже нравится. Ты догадываешься, зачем я тебя вызвал?
— Не уверен, что окажусь прав, товарищ генерал, — осторожно ответил Костя.
— А ты рискни! — сказал вдруг генерал, заинтересовавшийся неожиданным ответом.
— Думаю, вы предложите какое-то важное задание! — выпалил он.
— Так уж сразу и важное? — съехидничал Юрий Иванович.
— Конечно! Разве может ГЕНЕРАЛ давать НЕ важное задание? — Ответ был столь двусмысленным, что мог быть воспринят как насмешка, но взгляд у Богомолова был таким искренним и серьезным, что Дроздов улыбнулся.
— Ты прав: у генералов не может быть НЕ ВАЖНЫХ заданий! Как твои ребята?
— В каком смысле? — не понял он.
— В любом, — бросил Дроздов.
— С ними, товарищ генерал, хоть сейчас в разведку! — уверенно воскликнул Константин. — За каждого головой ручаюсь!
— Это очень хорошо, — удовлетворенно кивнул генерал. — Значит, так… — Он немного помолчал, словно еще раз взвешивая: не делает ли он ошибки, остановившись на этом парне, потом предложил, махнув рукой на стул: — Садись, Костя, и слушай меня внимательно. Завтра, в шесть тридцать утра, со всеми своими ребятами ты должен прибыть на Чкаловский аэродром и оттуда, через Баку и Термез, вы отправитесь в Баграм.
— Баграм? Это же Афганистан!
— Не нравится?
— Нет, я в смысле документов, товарищ генерал.
— Документы для всей твоей группы, как, впрочем, и новое обмундирование, армейское, доставят прямо к самолету. Не удивляйся: с этого дня ты майор.
— Майор?! — удивленно воскликнул Богомолов.
— Почему не спрашиваешь, зачем вас туда направляют?
— То, что мне нужно будет узнать, вы расскажете. Зачем лишние вопросы? — рассудительно ответил новоиспеченный майор.
— Логично, — согласился генерал. — ПОКА вы направляетесь для того, чтобы охранять резиденцию Генерального секретаря Народно-демократической партии Афганистана Хафизуллы Амина!
На слове «пока» Богомолов быстро взглянул на генерала и по его взгляду понял, что задавать лишние вопросы действительно нежелательно: все равно ответа ему не получить. Поэтому он промолчал и продолжал внимательно слушать.
— Больше я вам ничего не скажу: все остальное ТАМ, — после небольшой паузы добавил Дроздов, словно подслушав мысли Богомолова.
— С кем поддерживать связь?
— Со мной. Я лечу с вами! — Генерал подмигнул.
— Что я должен сказать своим ребятам?
— То, что самому известно. А тебе ничего не известно, кроме того, что вы летите в Кабул для охраны главы дружественного нам государства. Понял?
— Так точно, товарищ генерал, понял!
Вернувшись в казарму, Богомолов собрал всех бойцов своего отделения, а их было тридцать два, в ленинской комнате, поставил у входа своего помощника, чтобы тот никого не впускал, пока он не разрешит.
Нужно заметить, что его бойцы были все как на подбор: в части специального назначения КГБ набирались, как в кремлевский полк люди, чей рост был не менее ста восьмидесяти сантиметров. После того как спецотдел тщательно проверял документы каждого новобранца, а начальник спецотдела обязательно лично побеседовал с ними, в списке личного состава группы осталось тридцать пять человек из восьмидесяти: остальные были распределены по другим родам войск.
Оставшихся, взяв подписку о неразглашении, стали готовить по специальной системе: обучать стрельбе из всевозможного оружия, как отечественного, так и зарубежного, двум иностранным языкам, подрывному делу, ориентированию на незнакомой местности при помощи самых необычных приборов, а то и просто по природно-географическим признакам. Особое место отводилось рукопашному бою, физической подготовке. После восьми месяцев упорных занятий трое новобранцев не выдержали, и медики были вынуждены комиссовать их.
Вскоре им присвоили звания: либо сержанта, либо старшего сержанта, а смышленый белокурый красавец-балагур, в увольнении гроза всех девиц, парень из Подмосковья (которого едва ли не с первого дня выделил Богомолов, назначив позднее своим помощником) с редкой фамилией Серокрылов, получил даже погоны младшего лейтенанта.
Старший лейтенант Богомолов был назначен к ним с первого же дня и потому хорошо знал каждого. С самого начала он делил с ними все тяготы армейских будней, участвовал во всех тренировках, изучал языки, да и в рукопашных мало кому уступал. Несмотря на свою молодость, Константин прекрасно понимал, что их группа — не просто армейское подразделение, а его бойцы — не просто отлично подготовленные солдаты, но еще и сплоченный коллектив, по большому счету семья, и от действий каждого в отдельности зависит жизнь всех остальных. И главное заключается во взаимном доверии. Конечно же, у Богомолова были свои любимчики, но их положение отличалось от остальных только тем, что к ним он был более требователен и наказывал более строго, чем остальных.
