Сергей Петрович получил текст за пять минут до своего выступления. Он сидел в гостевой ложе и слушал предварительные прения, когда рядом с ним возник все тот же "посланец звонившего" и подсунул ему под локоток папочку с докладом. Сергей Петрович заглянул в папку, но сразу разобраться, что, где и как было отредактировано в докладе, не успел: к нему уже подошел сотрудник думского секретариата и попросил приготовиться к выступлению.
- Сергей Петрович, вам пора, - сказал он, - и, пожалуйста, не забудьте о регламенте: на ваш доклад выделено двадцать минут. Еще десять минут вам отведено для ответов на вопросы из зала.
- Хорошо, я уложусь, - кивнул Малютин и направился к лестнице, ведущей к служебному входу в зал заседаний.
Через пару минут он уже стоял на трибуне. Малютин начал читать доклад. Его текст был заново отпечатан, поэтому следов правки не было видно. Дойдя до фактов злоупотреблений членов Семьи Президента, Малютин понял, в какую сторону был смещен акцент в его докладе: всю вину за злоупотребления "редакторы" ловко переложили на недавно уволенного из президентской администрации чиновника.
Малютин доподлинно знал, что этого человека уволили как раз за то, что он стремился прекратить разбазаривание народных денег и постоянно обращал внимание Прокуратуры на необоснованные траты государственных средств. И вот сейчас по иронии судьбы именно за то, чему он пытался противостоять, его и предложено бить ему, Малютину. Какое коварство!
Огласив фамилию чиновника, Сергей Петрович почувствовал себя очень гадко, но в данной ситуации по-другому он поступить уже никак не мог.
Где-то на середине его доклада в зале постепенно началось брожение. Некоторые наиболее активные депутаты принялись выкрикивать с места свои вопросы, остальные лишь недоуменно переглядывались.
- Малютин, а куда ты дел Джанашвили? - услышал следователь выкрик из зала.
- А как насчет швейцарских дел Велихова? Забыл, что ли?
- Господа депутаты! Просьба сохранять порядок, вы не на базаре. Все вопросы - после доклада! - вмешался председатель. - У Сергея Петровича будет время ответить на все ваши вопросы...
Самое неприятное для Малютина началось после его доклада. От града прямых и каверзных вопросов, посыпавшихся на него, Сергей Петрович натурально взмок. Он то и дело вытирал выступавшую на лбу испарину и, стараясь не сболтнуть того, чего не было в докладе, с трудом отбивался от наседавших на него депутатов-коммунистов. Именно их фракцию больше всего возмутило отсутствие упоминания президентской администрации - все факты изъяты из доклада Малютина.
Наконец прозвучало и то, чего Малютин больше всего боялся:
- Пусть уважаемый следователь по особо важным делам обнародует сумму вознаграждения, за которую он согласился покровительствовать тем, кто, как всем нам известно, давно считает государственную казну своим собственным карманом! Депутат-аграрник, выкрикнув это обвинение, ткнул указательным пальцем в сторону президентской ложи, в которой находился только представитель Президента в Думе.
На обвинение о взятке надо было обязательно ответить: умолчание все могли расценить как признание вины...
- Если я вам скажу, что никому не покровительствую и тем более не беру денег, вы мне все равно не поверите, - сказал Малютин, - я могу оперировать только проверенными фактами, и они в моем докладе уже прозвучали. Кроме этого могу добавить только одно: следствие по упомянутым сегодня делам все еще не закончено, и о некоторых фактах говорить пока преждевременно...
- Ложь! - раздался чей-то возмущенный крик.
- Нам известно, что следователи уже подготовили некоторые материалы для суда и у вас на руках есть все материалы! - крикнул, не вставая со своего места, еще кто-то.
- Как профессиональный юрист, я обязан руководствоваться принципом презумпции невиновности и потому не могу назвать виновным человека, пока соответствующий приговор не вынесет суд. В то же время широкое обсуждение предварительных материалов следствия имеет...
- Мы избраны народом и потому должны знать правду, - перебил его объяснение очередной крик из зала.
На помощь Малютину пришел председатель:
- Все, уважаемые господа депутаты, Сергей Петрович уже обо всем нам рассказал, зачем повторяться? Объявляю прения законченными. Переходим к рассмотрению следующего вопроса...
Весь мокрый от пережитого унижения, Малютин трясущимися руками собрал свои бумаги и торопливо покинул зал заседаний. Сейчас ему хотелось одного: запереться где-нибудь в одиночку - там, где его никто не сможет найти, достать бутылку водки и в стельку напиться...
В тот самый злополучный день, когда Малютин позорил свое доброе имя в Думе, - только к вечеру - Савелий наконец-то решил махнуть в гости к Воронову. Его давно мучила совесть, что он редко бывает в доме Андрея и Ланы с тех пор, как у его названного брата появился бутуз-наследник.
Конечно, свою роль сыграло и то, что Савелию не терпелось рассказать Андрюше о своих подозрениях насчет Рассказова. После разговора с Амираном-Мартали Савелий был почти убежден, что их с Андреем давний знакомый сейчас находится в Москве. А коль скоро он вновь объявился, Воронов это должен знать.
- Савушка! - обрадовалась Лана. - Наконец-то пожаловал! А я, как чувствовала, тянула и на стол не накрывала. Теперь вот все вместе и поужинаем.
- Савка! - В прихожей показался Андрей. - Молодец, что приехал! Чего ты тут застрял? Иди скорее мой руки - и за стол. Лана, лапочка моя, такие котлетки сегодня сварганила - пальчики оближешь!
- Ты же еще не пробовал, а уже хвалишь, - смутилась вдруг Лана, но засмеялась: ей всегда было радостно видеть двух братьев вместе.
- А я по запаху пищу определяю! - заявил Андрей. - Если пахнет вкусно, значит, все в порядке.
- Ладно, ребята, пошли, - сказал Савелий, - а то у меня от ваших разговоров активное слюноотделение началось...
Лана отправилась на кухню, а Савелий и Андрей уселись за стол. Рядом с хозяином на высоком стульчике восседал сын Андрея, который как две капли воды был похож на Лану. Едва увидев Савелия, он тут же заулыбался до ушей от радости: детская память сохранила, как ему было весело с этим дядей. В любой свой приход к ним в гости Савелий с удовольствием возился с племянником и неохотно с ним расставался.
- Как быстро он у тебя растет! - удивился Савелий. - Чем вы его кормите?
- Мой наследник не брезгует ничем! - гордо сказал Андрей. - Второй год пошел пацану, а ест почти наравне с нами: все время жует и жует! Скоро его смело можно будет заявлять на соревнования по борьбе сумо, - съехидничал Воронов.
- Скажешь тоже! - встал на защиту племянника Савелий.
- Ему еще расти и расти, - подхватила Лана, ставя на стол закуски.
- Все, сдаюсь, сдаюсь! - Андрей вскинул руки вверх.
