Перед официальной встречей с Савелием для разговора по поводу смерти Велихова Богомолов немного волновался. Почему? Потому что никак не мог понять, отчего Савелий не рассказал ему о личной встрече с Позиным и о злополучном мобильнике для Велихова. Константин Иванович ощущал некую обиду. И если бы не эта обида, то он бы обязательно перед официальной встречей позвонил крестнику, чтобы прямо спросить о том, что его мучило. Теперь же ему интересно было узнать, как Савелий будет выкручиваться? И он, чтобы избежать искушения, попросил Виктора вызвать Савелия для официального опроса. А чтобы быть последовательным — для протокола, — обратился к нему в соответствии с легендой: по фамилии Мануйлов.
— Здравствуйте, господин Мануйлов.
— Добрый день.
— Вы знаете, почему вас пригласили?
— Да, капитан Джеймс ввел меня в курс дела.
— Вы не возражаете против того, чтобы наша беседа записывалась на диктофон?
— Никаких возражений! Виктор включает диктофон.
— Я, генерал ФСБ Богомолов Константин Иванович, в присутствии капитана ФБР Виктора Джеймса начинаю опрос свидетеля Сергея Мануйлова в связи с кончиной господина Велихова Аркадия Романовича. Вы были знакомы с покойным?
— Лично нет, знаю о нем только из средств массовой информации.
— Вы виделись с ним в Америке?
— Нет.
— Вы хотели с ним встретиться?
— Да, была такая необходимость, — без промедления ответил Савелий, чем действительно удивил Богомолова: откуда генералу было знать, что Виктор вопреки всем правилам расскажет Савелию о допросе Позина во всех деталях.
— Вы не могли бы подробнее пояснить, в чем заключалась такая необходимость?
— Один наш общий знакомый, узнав, что я еду в Америку, попросил меня оказать любезность и передать господину Велихову мобильный телефон. Он дал мне номер домашнего телефона Велихова в Нью-Йорке, но я никак не мог застать его дома, а тут и подвернулся случай: меня познакомили с господином Позиным, который оказался в близком знакомстве с господином Велиховым и должен был провожать его при отлете в Израиль. Я и решил воспользоваться этим случаем.
— Савелий произнес все это таким тоном, словно это настолько очевидно, что любой бы поступил на его месте точно так же.
— Хорошо, допустим. Господин Мануйлов, вы можете назвать того, кто дал вам этот мобильный телефон в Москве для передачи господину Велихову?
— Конечно. Это Колокольников Василий Апполи-нарьевич. Насколько мне известно, он работает в вашей конторе, — спокойно ответил Савелий.
От такого нахальства Богомолов едва не подпрыгнул в кресле. И он, и Савелий знали, что Василий Колокольников, после его предательства арестованный и заключенный в Лефортовскую тюрьму, вскоре был найден в камере повешенным. Было подозрение, что ему кто-то помог в этом, но доказать ничего не удалось, и дело закрыли. Сейчас, услышав, на кого так нахально ссылается Савелий, Богомолов был вынужден проглотить пилюлю.
— И что, так просто сказал: «Сергей, будь добр, передай этот мобильник Аркадию Романовичу?»
— Нет, попросил, чтобы при вручении я сказал ему, что это от Джохара, — глядя на Богомолова невинными глазами, ответил Савелий.
— И кто такой этот Джохар?
— А вы спросите об этом Василия Колокольникова.
— Обязательно спрошу! — пообещал генерал. — У меня вопросов больше нет. А у вас, капитан?
— Вопросов нет, сэр, — четко ответил Виктор.
— Хорошо, опрос закончен, — сказал Богомолов, и, когда Виктор выключил диктофон, обратился к нему: — Послушай, Виктор, ты кажется хотел чайку попить?
— Давно хотел! — понимающе подхватил капитан и тут же вышел.
— Ну ты и нахал! — недовольно буркнул Богомолов, обращаясь к Савелию.
— А что мне оставалось делать, если вы даже не позвонили перед вызовом? — ответил тот.
— А почему ты мне не сказал, что лично встречался с Позиным?
— Я думал, что вы сами догадаетесь: я же спрашивал о нем у вас!
— А что это за история с мобильником?
— Ой, Константин Иванович, зачем вам, генералу ФСБ, знать о таких пустяках? Этот подонок получил то, что заслужил, а как и кто помог ему в этом, — Савелий махнул рукой, — не все ли равно?
— Ладно, на самом деле ты прав, но мне нужно же написать правдоподобное заключение.
— А как звучит медицинское заключение?
— Кровоизлияние в мозг.
— Чем оно вас не устраивает?
— Меня лично вполне устраивает, — признался генерал, — я для себя хочу узнать правду.
— А если для себя, то было бы совсем неплохо забрать у полиции или уничтожить этот мобильник, — улыбнулся Савелий. — Собственно говоря, мобильник нужно вернуть хозяину, — с хитринкой в глазах намекнул Бешеный.
— Вот теперь понял, — облегченно улыбнулся генерал.
— У меня есть к вам одна просьба.
— Говорите, выполню любую!
— Мне нужно узнать все, что известно вашему департаменту о господине Широши: кто он? Чем занимается? На кого работает? Был ли в России? Имел ли контакты с советскими учеными, занимающимися разработкой новых источников энергии?
— Вот даже как?
— И было бы очень здорово, если бы вы разузнали, кто был основным разработчиком этой новой энергии? И где он сейчас?
— Сложно это: много времени прошло, тем более что тогда этим занимался специальный отдел КГБ, но попробую…
После Савелия Богомолов опросил еще личного секретаря Велихова и трех его телохранителей, но они отсутствовали в момент смерти патрона и ничего путного сказать не могли, что и было отмечено Богомоловым в своем отчете Кремлю.
Проблем с изъятием мобильника никаких не было: не вдаваясь в подробности, Константин Иванович дал прослушать запись, сделанную во время опроса всех свидетелей, Майклу, потом попросил изъять злополучный мобильник из вещей Велихова для возврата его Савелию. Майкл не стал вникать в детали и задавать лишние вопросы, тем более что окончательный вывод Богомолова совпадал с диагнозом полицейского врача, а просто взял телефон и вернул его Савелию, который его моментально уничтожил.
Богомолов не стал использовать все десять суток, отпущенные ему на пребывание в Нью-Йорке: погуляв пару дней по городу, он закатил шикарный прощальный ужин в одном из самых фешенебельных ресторанов на Бродвее «за счет российского правительства», на который пригласил всех, с кем познакомился на свадьбе, и на следующий день улетел в Москву…
Глава VII. Разговоры по душам
Как мы помним, Савелий знал от Виктора Джеймса, несколько нарушившего ради своего спасителя тайну следствия, о том, какие показания дал Александр Позин, и без труда догадался, какие того мучают мысли и сомнения. Не то чтобы Бешеный испытывал угрызения совести — ведь по большому счету он был прав, выполняя свой долг перед Космосом, наделившим его одновременно функциями Судьи и Палача.
