— Нисколько не сомневаюсь в вашей признательности, — не без иронии заметил Широши. — Ладно, пока, до встречи! — В трубке послышались короткие гудки.
В соответствии с инструкцией Ведерников нажал на кнопку «нет», достал из кармана носовой платок, тщательно протер трубку, затем резко переломил ее хрупкий корпус и бросил в мусорную урну. Незаметно вытащил из кармана миниатюрный контейнер с иглой и отравленной жидкостью. Поудобнее вложив контейнер в правую руку, Ведерников медленно поднял глаза на Седого, который бросал по сторонам цепкие взгляды и даже на мгновение не мог представить, что его жизнь уже приблизилась к своему логическому завершению и вскоре ему предстоит встретиться с душами всех тех, кого он собственноручно отправил на тот свет.
Перехватив чуть заметный жест своего шефа, Седой быстро встал, подошел к скамейке, где сидел Ведерников, и опустился рядом.
— Клиент на встречу не пришел, — пояснил ему Ведерников, — перенес ее на завтра, но ты должен посидеть на этой скамейке еще двадцать минут, дождаться человека в красном плаще, получить от него пакет и тут же принести мне… — Он старался говорить медленно и спокойно, хотя его выдавали бегающие глаза, но, на его счастье, Седой настолько верил своему хозяину, что ему и в голову не могла прийти мысль о такой черной неблагодарности.
— Что в этом пакете?
— Документы.
— Компромат?
— Да. — В голосе Ведерникова прозвучало явное облегчение: Федор, сам того не зная, облегчил ему задачу.
— Сколько я получу?
— Пять штук.
— Десять!
Ведерников хотел было уже согласиться, но тут же спохватился: нужно, чтобы все было, как обычно, а обычно они бешено торговались. Какая разница сейчас: все равно тот не получит ни цента.
— Семь.
— Восемь с половиной.
— Семь с половиной.
— Восемь.
— По рукам. — Ведерников протянул ему руку, которую тот пожал, не обратив внимания на едва заметный укол.
— Люблю иметь с вами… — начал Седой, но в тот же миг его мозг, получив соответствующую дозу сильного смертельного яда, мгновенно перестал соображать, а все его тело одеревенело.
Осторожно высвободив свою руку из руки Седого, Ведерников осмотрелся по сторонам, но вокруг никого не было, и только в самом конце аллеи медленно шла в их сторону пожилая пара. Продолжая сидеть, Ведерников незаметно вогнал контейнер с иглой в землю, заровнял его, потом поднялся с лавки, бросил последний взгляд на своего верного слугу и, не торопясь, пошел в сторону вишневого «Мерседеса».
Через четыре с половиной часа он уже сидел в самолете авиакомпании «Люфтганза», который уносил его во Франкфурт-на-Майне…
Естественно, ничего не зная об этих событиях, Воронов попросил у Богомолова разрешения лично участвовать в задержании того человека, племянник которого убил нескольких солдат. Когда он в сопровождении двух сотрудников ФСБ вошел в приемную Ведерникова, молодая симпатичная секретарша спросила:
— Вы к кому?
— Мы? Как вас зовут, красавица?
— Марина Владимировна, секретарь господина Ведерникова, — представилась она.
— Так вот, Мариночка, можем ли мы лицезреть Владислава Фридриховича?
Девушка, как-то очень уж подозрительно разглядывая Воронова, воскликнула:
— Вы знаете, а его нет! Он еще до обеда ушел и не сказал куда. Обычно все знает его личный помощник, Федор, но он тоже ушел вместе с ним.
— Почему вы так странно смотрите на меня? — спросил Воронов.
— Мне кажется, что ваше лицо мне знакомо…
— Знакомо? Откуда? — удивился Андрей. — Лично я вас вижу впервые.
— А я вспомнила! — неожиданно воскликнула секретарша. — Я видела вас на фотографии, которую взял с собой Федор, когда улетал в Омск…
— Федор? Да кто такой Федор? — нахмурился Воронов, но его память готовила подсказку.
— Федор? Я ж вам уже сказала: это помощник Владислава Фридриховича. Федор Полторацкий, — пояснила девушка и тут же спросила: — Вы встретились с ним в Омске?
— И у него такая седая голова? — не обратив внимания на ее вопрос, спросил он.
— Да, за это его иногда называют Седым…
— И ушли они…
— В одиннадцать часов.
— А сейчас половина пятого… — задумчиво проговорил Андрей.
— Если точнее, то шестнадцать тридцать семь, — вставила секретарша.
В этот момент запиликал телефон Воронова.
— Да, слушаю!
— Ты сейчас где, майор? — раздался в трубке голос Рокотова-старшего.
— В приемной Ведерникова, а что?
— Твой Седой нашелся!
— Где?
— В Нескучном саду…
— А что это он там делал?
— Спал на скамейке.
— Спал?
— Ага, вечным сном.
— Известно, от чего он… — начал Андрей, но, взглянув на секретаршу, договорить не решился.
— Пока судмедэксперты ничего определенного сказать не могут: более всего склоняются к инфаркту, но… Представляешь, в мусорной урне нашли сломанный мобильник. Странно это… — полковник вдруг перешел на другую тему, — как ведет себя Ведерников?
— А Ведерников себя никак не ведет.
— В смысле?
— В смысле, что его уже несколько часов нет на рабочем месте и, кстати, ушел он, как говорит его милая секретарша, — он бросил красноречивый взгляд в сторону девушки, и та вся зарделась от удовольствия, — вместе с этим Седым.
— Вот как? Очень интересно! Кажется, мы его, Воронов, проворонили… извини за нечаянный каламбур.
— Так что, объявить во всероссийский?
— Объявляй, хотя это уже вряд ли что даст, — скептически заметил Рокотов-старший, — вот что, оставь-ка ты там одного нашего сотрудника, а сам быстренько ко мне: тебя тут сообщение дожидается.
— Срочное?
— А как ты думаешь, если сообщение из Америки?
— Господи! — воскликнул Андрей. — От Бешеного?
— В точку!
— Лечу! — Он отключил мобильник и повернулся к одному из сотрудников ФСБ.
— Послушай, Сурогин, остаешься здесь… — он перехватил его восхищенный взгляд в сторону секретарши и добавил: — За старшего… Не давай девушке скучать и, как только вернется Ведерников, сопроводишь его к нам.
— А Полторацкого?
— Полторацкий уже у нас!
— Федор у вас? — удивилась секретарша. — Так вы и спросите у него, где шеф: он всегда все про него знает.
— На этот раз он ничего не может ответить, — глубоко вздохнул Воронов.
