— Твоими устами, приятель, да мед бы пить. Честно признаюсь, если бы Слава Солтаганов продолжал возглавлять УЭП, то я бы не стал вмешиваться. Мы с Вячеславом Федоровичем вдоволь нахлебались в застойные времена, тем не менее и много дел раскрыли. Начальству, конечно, виднее, но, по-моему, он отлично справлялся с экономическими преступлениями…
— Наверное, потому и поставили во главе Федеральной службы налоговой полиции, что отлично справлялся, — заметил Воронов. — Лучшие кадры бросают туда, где работа плохо идет.
— Ты прав, конечно. — Генерал взял чашку, несколько раз отхлебнул уже остывший чай, аккуратно поставил ее на блюдце. Потом спросил: — Так что думаешь, Андрей, о намеке Президента?
— А что тут думать? Работать нужно! — решительно ответил майор, прекрасно понимая, что то, о чем он только что говорил, — недостижимая мечта демократии будущего, а действительность, диктует свои законы. Потому и ответил: — Я согласен.
— Почему ты так быстро согласился? — Казалось, генерал был недоволен. — Даже как-то неинтересно стало! Думал, уговаривать придется. Заранее аргументы приготовил…
— Вот как? Заранее? Выходит, вы знали о цели моего прихода?
— Плохой бы я был руководитель, если бы не знал, что творится с моими подчиненными, — хитро улыбнулся Богомолов.
— Тогда зачем собираетесь уходить?
— Кто тебе сказал, что я собираюсь уходить? — насторожился хозяин кабинета.
— Как кто? — удивился Воронов. — Вы сами! Помните наш первый разговор после того, как меня раскодировали?
— Да, помню… Зачем я собираюсь уходить? — задумчиво повторил генерал. — Это уже другая песня. — Константин Иванович тяжело вздохнул.
— И все-таки?
— Если честно, то я очень устал, Андрюша…
— Вот и взяли бы отпуск да отправились куда-нибудь в теплые края, да с супругою…
— Вернул мой камешек в мой же огород?
— Да нет, я серьезно.
— А если серьезно, Андрей, я не физически устал, морально… Иногда так накатит, что хоть волком вой.
— Понимаю. Моральная усталость похожа на усталость металла, когда вся конструкция может завалиться.
— Вот-вот, завалиться, это ты точно подметил, -. с грустью вздохнул генерал. — Я и решил, зачем дожидаться, когда вся конструкция завалится? Не лучше ли самому уйти?
— Но вы же не сможете без работы, Константин Иванович. Много есть примеров, когда человек работал, тянул лямку, нормально себя чувствовал, а как только ушел на пенсию, так и полезли у него из всех щелей болячки: там хрустит, тут скрипит…
— Ас чего ты взял, что я собираюсь уходить на пенсию? Работу я свою оставлять совсем не собираюсь: буду консультировать, помощь молодым оказывать… Да мало ли где может пригодиться мой опыт.
Слушая Богомолова, Андрей прекрасно понимал, что генерал пытается не ему что-то доказать, а самого себя уговаривает. Воронов много лет знал Константина Ивановича и был уверен, что его боевой дух, высокий профессионализм, богатейший опыт нужны органам, и это наверняка не секрет для руководства, а значит, оно вряд ли отпустит заслуженного генерала на вольные хлеба. Тем не менее на душе у Воронова было грустно. Видно, это почувствовал и хозяин кабинета:
— Послушай, Андрюша, растревожил ты меня до тоски зеленой. Давай сходим, посидим где-нибудь, за жизнь побалакаем… Как тебе моя идея?
— Идея в кайф! Но как же чины, что сидят в приемной?
— С ними я за пятнадцать минут разберусь! — Богомолов взглянул на часы. — Ты иди к себе и прими некоторые материалы, которые нарыли до тебя, а потом спускайся вниз и немного подожди меня, идет?
Ждать Богомолова пришлось не более пятнадцати минут.
— Куда поедем? — спросил Богомолов, когда они уселись в его служебную «Вольво» синего цвета.
— Смотря что хочется. Если в тиши посидеть — одно, а если с музыкой — другое.
— А тебе чего бы хотелось?
— Честно говоря, уныния и так хватает… — признался Воронов.
— И мне тоже, — кивнул генерал. — Давай, как говорит современная молодежь, оторвемся от души! Только где?
— Где? — Андрей напрягся и вдруг, хлопнув себя по лбу, взглянул на часы:
— Без пяти восемь? Чудненько! У моей жены приятельница всерьез увлеклась ресторанным бизнесом, точнее сказать, ее приятель увлекся…
— А она увлеклась приятелем, — подхватил генерал и предложил: — Ближе к телу!
— Сегодня они как раз открывают свое заведение под символическим названием «Диана».
— Если не изменяет память, Диана — это богиня охоты в римской мифологии?
— Точно так! Так вот, эта приятельница — Ирина и приглашала наше семейство на торжество. Так что моя фамилия есть в списках.
— А моя?
— Так вы ж со мною! — подмигнул Воронов.
— А Лана?
— Если Лана и придет на торжество, освободившись в одиннадцатом часу вечера, вы думаете, ее не пропустят? Так что клуб» бар, ресторан «Диана» ждут нас!
— Программа известна?
— Музыка, певцы и артисты разных жанров, ритм-балет, стрип-шоу…
— Геля меня прибьет, если узнает, что я был на стрип-шоу.
— А мы ей не скажем…
— Ладно, командуй! Скажи Федору адрес.
— Зубовский проезд, строение три, Федя, — повернулся Воронов к водителю
— Я знаю, — ответил тот.
— Ты что, был там? — спросил генерал.
— Месяца три назад мой приятель там свадьбу справлял… Так себе… забегаловка! — пренебрежительно охарактеризовал это злачное место водитель.
Богомолов вопросительно глянул на Воронова.
— За три месяца много воды утекло, тем более сегодня официальное открытие, значит, хозяева сменились, заглянем, не понравится, в другое место отчалим, — подытожил Андрей.
— Согласен! — кивнул Богомолов. — Давай, Федя, рули к «Диане»…
Когда они отъезжали от здания ФСБ, Воронов машинально отметил, что их предупредительно пропустил черный «Ситроен», после чего пристроился за ними. Рядом с водителем сидел угрюмый мужчина лет сорока. Андрей обратил на него внимание лишь потому, что в свете фар в его ухе блеснула золотая серьга. Блеснула и блеснула — вскоре Андрей забыл и о черном «Ситроене», и о золотой серьге.
Еще издали бросалось в глаза, что под яркой неоновой вывеской с названием «Диана» останавливаются дорогие иномарки, а гостей встречают уверенные накачанные ребята в элегантных черных костюмах. Из заведения доносится громкая веселая музыка.
Федор остановился прямо перед входом, к ним подошел старший охранник.
— Здравствуйте! Вы по приглашению? — вежливо спросил он.
