За работу, сучка! — беззлобно проговорил тот, что быстрее подготовился к сексуальным играм.
Не вставая с травы, девушка быстро стянула с себя брюки и скинула коротенькую курточку, под которой оказалась еще более короткая маечка, не скрывающая даже пупка, украшенного пирсингом. Парень, что оказался посноровистее, подстелил курточку под себя и улегся на нее спиной. Девушка ловко вытащила его дубину наружу, которая моментально набухла в ее маленькой руке и мгновенно увеличилась до чудовищных размеров.
Его зовут Кардан! — хохотнул Арамис. — Это прозвище он получил за размер своего хрена.
Джулия испугалась за девушку, которой предстояло принять в себя инструмент такой неимоверной величины. Ко, видимо, привычная ко всему девица, старательно облизав мальчика своего партнера, привстала и несколькими вращательными движениями круглой попки полностью ввела его в свою взмокшую пещеру. Парень заорал от восторга, схватил ее за упитанные ягодицы и глубоко погрузил в бело–розовую кожу грязные после мотоцикла пальцы.
Лапы, лапы, убери, Кардан! — заволновался второй, опускаясь на колени. После чего извлек свою не вполне готовую плоть из кожаных штанов. — Эй, вазелин есть у кого? — обратился он к окружающей толпе байкеров.
А машинное масло сойдет, Бодряк? — отозвался невысокий паренек.
Давай!
Ему в ладонь плеснули густое коричневое масло. Парень немедленно смазал им своего дружка, потом коричневый кружок на девичьей попке, пару раз сунул в него туда–сюда толстым пальцем, после чего поелозил своим приятелем по такой соблазнительной попочке, и довольно быстро его клинок пришел в боевое состояние. Бодряк довольно крякнул, толкнул в спину девушку, которая ткнулась губами в нос Кардана, и Бодряк в буквальном смысле всадил свой клинок в коричневое пятнышко девушки.
Ой! — жеманно вскрикнула она и в экстазе буквально впилась в губы Кардана.
Кайф! — с удовлетворением выдохнул Бодряк и с удовольствием принялся качать своим насосом.
Вдвоем они едва не разрывали девчонку пополам. Джулии даже жалко ее стало.
Но та неожиданно приподняла голову и задорно выкрикнула:
А слабо еще одному пристроиться?
— Присоединюсь к братве, — спокойно заявил Арамис, потянувшись к молнии на джинсах, — а то ведь с тебя, Джулька, кайф не словишь!
Он опустился перед девицей на колени и предложил ей себя во всей красе. Маленькая сучка немедленно ухватила его плоть губами и активно заработала губами, помогая языком. Арамис закатил глаза от удовольствия.
Во работает! — восхитился голос за спиной Джулии. — Я как‑то видел, как она пятерых сразу обслужила.
Это как же? — изумился другой.
А она еще двоих руками одновременно уделала.
Джулия отвернулась. Ее тошнило. Она углубилась
в темноту леса, и ее вырвало под деревом.
Вытерев губы платком, она собралась уйти, но рядом раздались голоса. Джулия замерла, старясь не обнаружить свое присутствие. Двое парней остановились в метре от нее. Они пришли сюда с намерением сходить по–маленькому. В лесной кромешной тьме они ее не видели, зато она хорошо слышала их диалог.
Где Спайдер?
В Грузию подался, в Панкисское ущелье.
Куда, куда?! — удивился второй. — К террористам, что ли?
Ты что, не знаешь? Он крутым стал вконец. Это ж он на мотике возил мужика, который шлепнул депутата на Рублевке. И на том же своем мотике сопровождал команду, которая украла того нефтяного деятеля, как его…
Качуру?
Во–во! Его. А теперь Спайдер подался в Панкиси. И Качура этот тоже там… говорят…
Спайдер трепал, что там большие бабки срубить можно…
Раньше ему башку отрубят… Ладно, пошли, хо- лодно: еще член застужу..
На следующий день Джулия позвонила Константину Рокотову. Автоответчик голосом Костика продиктовал номер мобильного, который не отвечал…
Глава 10
Опасные тропы Грузии
Услужливый и расторопный метрдотель провел Савелия к столику в дальнем конце зала. «Золотое перо» американской журналистики внешне выглядел непрезентабельно: небольшого роста, тщедушный, с большими залысинами, что забавно контрастировало с его густым низким голосом. Зато Мэри Барнс была высока ростом и толста. Она не пользовалась никакой косметикой, курила крепкие французские сигареты «Житан» без фильтра и была одета в какой- то невиданного покроя комбинезон с множеством карманов.
«Типичная американская феминистка и мужененавистница», — с ходу определил известный ему тип западной женщины Савелий.
Коллеги радушно приветствовали Сэма. Фельдман сразу взял по отношению к «младшему» по цеху на- чальственно–покровительственный тон:
Насколько мне известно, ты первый раз в Грузии, Сэм?
Да я вообще впервые на территории бывшего Советского Союза. Во времена правления коммунистов мне бы не дали въездной визы из‑за моего происхождения: мой дедушка по матери был казачий есаул, бившийся с большевиками не на жизнь, а на смерть, — ответил Савелий.
— А это что за парни, которые пришли с тобой? — бросив внимательный и настороженный взгляд на соседний столик, где устроились Мамука и Элгуджи, спросил Фельдман.
Мои охранники, — не без гордости ответил Савелий.
Он решил изображать из себя недалекого американского провинциала, готового к любым поучениям и наставлениям. Чарльз Фельдман всегда нуждался в благодарной аудитории, и Савелий был готов выступить в этой роли.
Такие охранники дорого стоят. — Фельдман вопросительно посмотрел на Савелия.
Да я им вообще ничего не плачу, — с безудержной радостью Типичного американца от удачно провернутой сделки доложил Бешеный.
Как это так? — нахмурив густые брови, недоуменно спросил Фельдман.
У моих родителей в Окленде есть приятель — один старый грузин, сын белого офицера. Эти ребята внучатые племянники его покойной жены. Так вот он обещал пригласить их в Калифорнию за свой счет и помочь получить «грин–карт». Старик этот — человек не бедный, а меня знает с детства.
Удачный бартер, — одобрил Фельдман. — А английский‑то они знают? — как бы походя поинтересовался он.
Практически нет, я с ними учу слова.
Тут подошел официант и спросил по–русски, когда подавать харчо. Савелий автоматически перевел его вопрос на английский, а потом и ответ на русский. Официант полюбопытствовал, нравится ли гостям грузинская кухня. Савелий ответил за себя, что, когда бывает в Сан–Франциско, то старается навестить небольшой грузинский ресторанчик под названием «Погребок дяди Гиви». Когда удовлетворенный высокой оценкой родной кухни официант отошел, Фельдман заметил:
— А ты прекрасно говоришь по–русски, Сэм. Практически без акцента.
