Извини, командир, что я в тот раз тебе голову морочил, но… — Он показал ему свое удостоверение.
И что?
Дело в том, что мне срочно нужно повидаться с моим отцом: он в кризисном штабе. Это полковник ФСБ Рокотов Михаил Никифорович…
Капитан снова глянул в удостоверение Константина:
Все верно, Константин Михайлович Рокотов. — Чуть подумав, он включил рацию. — Можно пригласить к телефону полковника Рокотова?
Кто спрашивает полковника? — поинтересовался невидимый голос.
Сын, Константин Рокотов.
На выезде, — через минуту ответил голос.
Капитан повернулся к Константину и хотел уже прервать связь, как Рокотов–младший быстро сказал:
Попроси подполковника Воронова!
А подполковника Воронова можно?
Кто спрашивает? — тупо повторил голос в рации.
Все тот же Константин Рокотов.
Минуту…
Вскоре раздался знакомый голос Воронова:
Костик? Ты как меня разыскал?
Генерал сказал… — Константин выразительно взглянул на капитана, и тот нехотя отошел.
Чего тебе, Костик?
Я могу повидаться с тобой?
Для чего?
Может, помогу чем…
Спасибо, конечно, за стремление, но… Не обижайся, в данный момент ты ничем не можешь помочь! — прямо ответил Воронов.
Что, даже твой брат не смог бы с ними справиться?
Поверь мне, Костик, — сделав небольшую паузу, Андрей продолжил, — даже он был бы здесь бессилен. Так что возвращайся домой и наблюдай на расстоянии, по телевизору. Поверь, все будет хорошо!
Обещаешь?
Обещаю настолько, насколько это в моих силах, — искренне заверил Воронов…
Джулия крепко спала, когда ее разбудил звонок.
Слушаю вас, — недовольным сонным голосом ответила она. — Кто это?
Это генерал Джеймс, — услышала она встревоженный голос.
Майкл? Что‑то случилось?
А ты ничего не знаешь?
Нет, а что? — его тревога передалась и ей.
В Москве чеченские террористы захватили несколько сот заложников!
Господи, как захватили? Где?
Концертный зал на Дубровке: зрителей мюзикла «Норд–Ост»… среди них много женщин и детей…
Сон как рукой сняло.
В голове не укладывается! Неужели такое могло произойти? — спросила Джулия.
Действительно не укладывается, но произошло! Так что прими мои искренние соболезнования…
Вы думаете, им грозит гибель?
Очень бы хотелось, чтобы этого не произошло, но… У этих сволочей нет ничего святого!
Что же делать? — растерянно спросила Джулия.
Остается уповать на Бога и на профессионализм русских специалистов.
Вы‑то как, Майкл? Вам лучше?
Пока могу двигать только руками, но доктора не теряют надежды…
Держитесь, Майкл!
Как говорит твой Савелий: Мухтар постарается… Мой тебе совет, Джулия: не делай резких телодвижений!
Обещаю, Майкл…
Положив трубку, Джулия с благодарностью подумала о генерале Джеймсе. Почти год он прикован к больничной койке после того, как ему удалось чудом спастись после воздушной атаки на Всемирный торговый центр в Нью–Йорке.
В тот роковой день генерал, получив сообщение о первом таране одной из башен–близнецов, немедленно примчался на место и, когда башни рухнули, оказался под обломками.
Более суток Джеймс в полубессознательном состоянии ждал, пока его откопают спасатели. Повезло, что огромная плита, под которую он попал, выдержала, не рухнула. Выручил и мобильный телефон, заряженный накануне. Майклу удалось связаться со спасателями и более–менее точно определить свои координаты. Оставшись в живых, он, тем не менее, сильно повредил позвоночник и поначалу мог двигать только глазами и одной рукой…
Генерал Джеймс неспроста советовал Джулии не суетиться: зная ее характер, он был уверен, что, услышав страшную информацию, она наверняка бросится в Москву освобождать заложников. Именно поэтому сразу и позвонил ей.
И действительно, первым желанием Джулии было ехать покупать билеты, но, взвесив все «за» и «против», понаблюдав за новостными сюжетами о том, что происходит в Москве на Дубровке, а об этом говорили по всем каналам, Джулия поняла, что ничем не сможет помочь бедным заложникам. Кроме того, не оставляла мысль о том, что ей пока небезопасно появляться в России: несмотря на заверения Константина Рокотова, вряд ли враги Глаголичева оставили бы ее в покое. Они же не знают, что огромными деньгами Глаголичева Джулия не собирается воспользоваться. Значит, она никак не может чувствовать себя в полной безопасности даже в Америке, а уж в России и подавно…
Нет, сейчас она прежде всего обязана думать о своем сыне, о своем маленьком Савушке…
Страшная трагедия «Норд–Оста» болью отозвалась в сердцах людей всего цивилизованного мира.
Да, бандиты понесли справедливое наказание, и все были убиты. Но при этом погибло очень много людей, среди которых были женщины и дети. И эта боль каждого российского человека, как и боль американцев после нападения террористов на башни–близнецы, навсегда останется в памяти, чтобы никто не забывал о том, на что способны террористы. Какими бы лозунгами и идеями они ни
прикрывались, ничто не может оправдать даже слезинку ребенка, не говоря уже о его смерти…
После того как Константину не удалось поближе пробраться к захваченному концертному залу на Дубровке, он сидел перед телевизором и наблюдал за трагедией.
Позвонил Савелий:
Ну как? — коротко спросил он.
Ничего не получилось, наставник, — уныло признался Рокотов.
Что, не помог даже твой крестный?
Тот вообще послал меня куда подальше, приказав даже близко не соваться. Попробовал через отца пробиться: он ТАМ был, не взял трубку, узнав, что я звоню. Удалось переговорить с твоим братом, который тоже ТАМ, но он, как и крестный, посоветовал наблюдать издалека. Так что…
Не переживай, братишка! Все нормально! Честно говоря, я так и предполагал…
Зачем же посылал?
На «авось» надеялся…
И что же нам делать?
Ждать и заниматься своими делами.
А как же заложники?
Уверен, что столичные и федеральные власти предпринимают все возможное, чтобы спасти людей. Кстати, как у тебя продвигаются дела в отношении твоих «отдыхающих»?
Если честно, пока никак, — признался Константин.
И никаких мыслей?
