– Господи, да если бы с каждой встречи жуликов в казну капали такие деньги, то я бы даже распорядился охранять их сходку сотрудникам милиции, – рассмеялся генерал и тут же, взглянув на Савелия, оборвал смех и добавил: – Шучу, конечно! Но каковы пошли преступники, а?
– А вам не кажется, товарищ генерал, что они добились, чего хотели? – прямо спросил Савелий.
– О чем вы?
– Почти весь ваш аппарат сидел у вас в кабинете и тщательно пересчитывал купюры, а вы, скорее всего, распорядились ни с кем вас не соединять, так?
Ну, если бы ЧП какое произошло, то меня бы все равно соединили бы, – смущенно возразил Сковаленко, но потом покачал головой и признался: – Но по существу вы правы: они меня в буквальном смысле на «фу-фу» подловили! – он со вздохом опустился в свое кресло. – А что я мог сделать? Такая сумма пришла на мой адрес… Я доложил заместителю министра: тот – министру и снова мне: сосчитай, говорит, и доложи все в рапорте, а сам снова к министру.
– Короче, государственная машина закрутилась, – усмехнулся Савелий.
– Закрутилась? – собрал все морщины на лбу генерал. – Не то слово! Министр вызвал и уже лично распорядился: срочно разобраться и доложить! Так-то вот!
– Ну, теперь-то вам есть о чем докладывать! – ободряюще заметил Савелий.
– И все благодаря вам, – Сковаленко протянул руку. – Спасибо за четкую и быструю работу, Савелий.
– Нам всем спасибо, – возразил он.
– Всем-то всем, но без вас – неизвестно, сколько бы мы еще проваландались. Так что я уже подписал приказ о премировании вас крупной денежной суммой. Идите и получайте: заслужили! Поздравляю! – Сковаленко крепко пожал Савелию руку.
– Служу России, товарищ генерал… – Говорков вытянулся по стойке «смирно». – Остап Никитович, у меня есть к вам одна просьба…
– Говорите, для вас выполню любую! – заверил Сковаленко и тут же добавил, хитро глядя на Савелия: – В разумных пределах, разумеется.
Подержите Александра Смирнова в КПЗ несколько дней, но так, чтобы у него не было никаких возможностей связаться с волей… – попросил Савелий.
– Опять что-то задумали? – прищурился Сковаленко.
– Пока только наброски… – ответил Савелий.
– Ладно, не хотите говорить, значит, не можете, – понимающе кивнул генерал. – Трех дней достаточно?
– Постараюсь управиться, – пообещал Бешеный.
– Хорошо, возьмем вашего клиента под колпак…
– Мюллера-Суховерко? – улыбнулся Савелий.
– Буквоед ваш Суховерко! – недовольно нахмурился Сковаленко.
– Почему это мой? Скорее ваш, – возразил Савелий.
– Ваш, потому что вы сейчас встанете на его защиту, угадал? – спросил генерал.
– А что ему остается делать? – действительно вступился Савелий. – У него директивы, бумажки, отчетность, а вы приказываете все нарушить. Как ему поступать в таком случае? Вас ослушаться, навлечь гнев старшего по званию, нарушить инструкции: получить от вас же нагоняй за это… Куда крестьянину податься?
– Ладно, считайте, убедили старика… законник! – по-доброму улыбнулся Сковаленко. – Жалко, что вы не в моей команде работаете…
– У вас и без меня достаточно толковых ребят, – заверил Бешеный.
– Но такого, как вы, нет!
– Будут! – твердо заверил Савелий. – Поверьте, появятся даже лучше!
– Пока травка подрастет, лошадка та умрет!
– Шекспир, конечно, был умным писателем, но мне кажется, что пройдет совсем немного времени, и Россия воспрянет и снова станет великой державой, и у нее появятся новые молодые специалисты, которые будут лучше нас и умнее.
– Откуда такая уверенность?
– По-другому, как говорится, и быть не может! – твердо произнес Савелий.
– Господи, как же вы напоминаете меня в молодости, – ностальгически произнес генерал и глубоко вздохнул: – Сейчас бы мне ваши годы…
– В любом возрасте есть свои плюсы и минусы, – пожал плечами Савелий.
– Но мне бы очень хотелось дожить до того времени, когда, как вы говорите, Россия снова станет великой державой!
– Доживете, верьте мне!
– Скорее бы сбылись ваши предсказания… – со вздохом покачал головой генерал и добавил: – Ваши слова бы да Богу в уши…
Глава 11
ПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА
Сиплый нежился в огромной джакузи под ласками двух проституток, постанывая от удовольствия, когда к нему заглянул телохранитель и молча остановился перед ним. Как у всех людей, имеющих какие-то отклонения в физическом плане, характер у Сиплого был просто невыносимым: он мог взорваться по любому поводу. Особенно в те моменты, когда он, по его собственному выражению, «ублажал свое тело перед будущими победами». Темноволосая длинноногая девица массажировала его тощие телеса, а блондинка слизывала с его лица капельки пота.
Несколько минут телохранитель терпеливо ожидал, когда его хозяин обратит на него внимание.
Наконец Сиплый увидел его, недовольно скривился и хмуро бросил:
– Чего тебе, Фиксатый? – эта фраза, процеженная сквозь зубы без аппарата, могла вызвать смех у любого человека, впервые сталкивающегося с Сиплым: его голос был похож на тот, каким разговаривают лилипуты. Однако телохранитель даже не улыбнулся.
– К тебе Толик-Монгол ломится… – прохрипел он в ответ, на миг сверкнув золотой фиксой.
* * *
В недалеком прошлом этот хрипатый телохранитель был неплохим музыкантом: он не только отлично играл на саксофоне, но при этом хорошо пел и подавал серьезные надежды как эстрадный исполнитель. Но однажды, сильно простудившись, он, вопреки предупреждениям врача, был вынужден поехать на вечеринку, чтобы не упустить хороший заработок. Он весь вечер играл на саксофоне, пил водку и пел песни. Связки не выдержали, и, несмотря на все усилия врачей отоларингологов, он не только перестал петь, но и навсегда охрип.
Врачи предупредили: если он не хочет навсегда потерять даже такой, хриплый, голос, то должен вообще не только забыть про саксофон, но и про пение. Пришлось смириться, а чтобы совсем не потерять любимое дело, стал осваивать клавишные инструменты. Но тут всплыли старые финансовые махинации с левыми концертами. И, несмотря на все старания адвокатов, отвертеться не удалось, и несостоявшемуся музыканту пришлось на семь лет отправиться в места не столь отдаленные.
За колючей проволокой зоны жалости нет ни у кого и ни для кого! Едва прознав, что с ними сидит бывший певец и музыкант, ему тут же предлагают попеть блатные песни, чтобы потешить сидельцев. Попробуй откажи!
«Ты чего, бля, братву, значит, не уважаешь? Всякой шелупони на воле пел, а здесь не хочешь? С Пугачихой на пуховых перинах трахался! Шептал ей про любовь и песни напевал, а здесь западло, значит? Может, тебе лучше Филе на ухо напевать? Ах ты, козел безрогий!»
