— Маленькие такие, знаешь, из детского набора! —
Мы покупали их с Вовой его дочке на Новый год.
«У него есть другая жизнь, — подумала Карина, — о
которой я ничего не знаю. И не хочу знать».
— А где ты собираешься провести новогоднюю ночь? —
спросила Карина, тщательно склеивая из фольги огромную конфету.
— С друзьями. Давно договорились, — ответил я,
когда она на меня посмотрела. — Хотя это ещё не точно.
Она благодарно улыбнулась.
Глава 15
Млей снова приехал к Ха.
Он должен был помогать ему, потому что Ха совсем отчаялся;
он перестал выходить на работу, и хозяин щита «Дублёнки тут» грозился его
уволить.
От отчаяния Ха пристрастился к наркотикам. И теперь Млей, не
жалея денег, нанимал лучших докторов, чтобы вылечить Ха.
— Я снова тебе на плечи? — предложил Млей.
— Нет, давай попрыгаем! — возразил Ха.
— Щит я надену? — спросил Млей.
— Ладно, давай я, а то ты вчера и позавчера в нём
ходил, — проворчал Ха.
Он надел щит, и они радостно взлетали в воздух, развлекая
прохожих.
— Дублёнки тут! — орал Млей, уверенный в
необходимости аудиоподдержки визуальному ряду.
— Дублёнки тут! — орали они хором.
Иногда дети останавливались напротив них, раскрыв рты, но
матери тянули их дальше, а дети ещё долго оборачивались, выискивая в воздухе
странных существ.
— Дублёнки тут! — начинал Млей, взлетая.
— И тут! — подхватывал Ха.
— Теперь ты щит, — попросил Ха.
— Ладно, — согласился Млей.
— Постоишь тут, я забегу в магазин — погреюсь? —
попросил Ха.
Млей внимательно посмотрел на него.
— Только без глупостей, Ха! — строго сказал Млей.
— Не волнуйся! Я же сказал — погреюсь! —
возмутился Ха и пошёл в сторону магазина.
Млей делал вид, что прыгал, а сам не сводил внимательного
взгляда с его удаляющейся фигуры. Ему было о чём волноваться: сорвись сейчас
Ха, и все усилия, которые предпринимал Млей целый месяц, окажутся напрасными,
всё полетит в тартарары.
— Никогда не ожидала увидеть тебя в таком виде, —
услышал он знакомый женский голос.
Бывшая журналистка гламурного издания, а теперь — скромная
послушница женского монастыря, в чёрном подряснике, с коробочкой для
рождественской милостыни, она смотрела на своего возлюбленного и не понимала,
почему он прыгает посередине Ленинградского шоссе с надписью «Дублёнки тут» на
груди.
— Ты?! — ещё больше удивился Млей.
— Я, — улыбалась она. Улыбка её стала какая-то
другая, но какая — Млей объяснить не мог. Он ещё не встречал таких улыбок на
Земле.
— Ты же должна была умереть ещё три месяца
назад! — сказал он, поглядывая в сторону магазина. Ха пропал из поля его
зрения.
— Должна была, — снова улыбнулась она. — Но
твоя любовь спасла меня. Я очень тебе благодарна.
— Моя любовь?! — переспросил Млей.
— Да, — просто ответила она — Так бывает. Если
очень любишь человека, то с ним ничего не случится. И вот видишь: я живу. И ты
тоже — моими молитвами.
Ха не было уже довольно долго. Млей нервничал и злился на
себя за то, что отпустил его одного.
— Удивительно, — сказал Млей.
Она засмеялась, не сводя с него светлых искрящихся глаз.
— Я ведь никогда не любил тебя, — сказал
он. — Это ты себе всё придумала. А твоя болезнь — это реально. Я никогда
не ошибаюсь.
Она смотрела на него и хотела что-то сказать, хотела
улыбнуться, думая что он шутит, но вдруг отчётливо поняла, что он говорит
правду. Она сама себе всё придумала. Он никогда не любил её.
— Я пойду, ладно? — Млей опустил в её коробку сто
рублей. — У меня там дело срочное, окей?
Она кивнула.
— Иди, — и улыбнулась. Какая разница? Она-то его
любит по-настоящему. И значит, всё у него будет хорошо.
— А ты хорошо выглядишь! — Млей неожиданно
вспомнил, как она в белье и на каблуках гордо садилась в свою машину. —
Тебе идёт это платье.
— А тебе этот щит! — пошутила она.
— А помнишь, как я тебя отшил? — развеселился он.
— Ух, и злилась я тогда! Готова была тебя убить! —
рассмеялась она.
— А помнишь, ты придумала игру? В любовь?
Млей смотрел на неё, и ему было странно представлять себе,
что когда-то эта монашка сидела в его кабинете, закинув ногу на ногу и нагло
смеясь ему в глаза.
— Помню, — кивнула она — А тебя особо упрашивать
не приходилось!
— Ну ещё бы, такая красотка! — хохотал он.
— Ты сказал, у тебя дело срочное? — Она ласково
посмотрела ему в глаза.
Он кивнул, снова вспомнив про Ха.
Придерживая щит, он побежал к магазину. И не увидел, как на
пешеходном переходе водитель огромного громыхающего грузовика не справился с
управлением и сбил женщину в чёрном подряснике. Она попала ему под левые колёса,
а коробочка с рождественской милостыней отлетела к ногам хромой старушки,
пересекавшей проспект на этом же переходе.
— Всё-всё, иду! — сказал Ха. Он стоял в магазине и
грел руки о батарею.
Млей облегчённо вздохнул.
— Ты доволен? — спросил я Млея, входя в его
комнату.
— Чем я должен быть доволен, по-твоему? —
поинтересовался Млей. Он переписывался с кем-то в Odnoklassniki.ru.
Меня покоробила такая неблагодарность, но я решил не
затевать ссоры.
— Украшениями, которые я тебе подарил к Новому
году, — сдержанно сказал я.
— Да?! — Млей живо обернулся ко мне, тут же забыв
про Интернет. — Где они?
— Как где? — Мне была неприятна игра, которую
затеял Млей, кружась вокруг меня.
— Я оставил их на твоём столе вчера утром! — Я
начал раздражаться.
— На столе? — Млей кинулся к столу, смахивая с
него апельсиновые корки, какие-то бумажки и золотистую новогоднюю
звёздочку. — Где?!
Я тоже начал перекладывать всё с места на место, хотя уже
было ясно, что украшений здесь нет.
Мы посмотрели под столом, потом зачем-то под кроватью, в
камине, откуда уже успели вычистить золу, оставшуюся от акций, Млей пооткрывал
все шкафы и, наконец, выскочил в коридор.
— Ограбили! — в бешенстве закричал он
администратору. — Второй раз ограбили! Это ты, старая дура, воруешь по
номерам?!
