— Ложку? — не понял я. В прошлый раз он от
биг-маков отказался.
— Да. Мы так всегда делаем, когда в медпункте сходняк
намечается. Я же в авторитете, — добавил он, снова выкинув ноги на стол.
— Боюсь, волыны непросто будет пронести… —
засомневался я.
— Ну и ладно, я заточку возьму, — не расстроился
Ха. — В крайнем случае, двум волкам позорным точно глотку перегрызу!
Сириусянин с ненавистью посмотрел на конвойного.
— А как мы выйдем? — Я уже понял, что всю операцию
по освобождению Ха мне придётся взять на себя.
— Замочим всех и выйдем, — улыбнулся Ха.
Я вздохнул.
— Ладно, я что-нибудь придумаю, — сказал я.
— И вот ещё что. — Ха сплюнул прямо на пол. —
Кореша моего зацепим с собой.
— Кореша?! — воскликнул я. — Это невозможно!
— Возможно! — подбодрил меня Ха, подмигнув своим
огромным овальным глазом.
— Невозможно, — твёрдо повторил я.
— Без кореша не уйду! — заявил Ха.
— Ну и оставайся! — сгоряча сказал я.
— Конвойный! — позвал Ха. — Уходим!
— Подожди! — Я вскочил и попросил ещё раз: —
Подожди!
Сириусянин недовольно уселся на стул, дав отмашку
конвойному.
— Ты же не собираешься брать с собой кореша на
Сириус? — спросил я, взывая к его рассудку.
— Нет… — ответил он, подумав. — Его там на
опыты заберут, он всех этих докторишек просто ненавидит!
— Вот видишь, — обрадовался я. — Так зачем же
вам вместе бежать? Мы ведь сегодня улетаем!
Ха надолго задумался. Я терпеливо ждал.
— Жизнь — дерьмо, — сказал наконец Ха. — Но
ты прав.
— Вот видишь! — обрадовался я.
— Я остаюсь, — решил он.
— Как?! — Я думал мне послышалось.
— Вот так. И всё, разговор окончен. — Он встал.
— Ха, подожди, ты пожалеешь! Тебе дадут лет
десять-пятнадцать строгого режима! — Я не мог поверить собственным ушам.
Ха решил остаться в тюрьме, вместо того, чтобы лететь домой!
— Ну, вышку точно не дадут! — ухмыльнулся он.
— Ты не знаешь, что такое зона! Ты будешь клеить
конверты или валить деревья! — Я изо всех сил пытался переубедить его.
— Кто познал жизнь, тот не работает, — сказал Ха,
снова сплюнув.
Эту же надпись я прочел у него на груди.
— Конвойный! — заорал он. — Быстрее! А то в
камере уже баланду дают.
Меня проводили к выходу, и я подумал, что было бы даже
странно, если бы я пришёл к Млею с розочкой и с Ха.
Глава 20
Млей с девочкой только что пришёл из магазина. Он так и
называл её: «девочка». Он считал, что имя должно подобраться само, потом.
Он разбирал одной рукой сумки с памперсами и детским
питанием, другой тряс погремушку перед её личиком, а сам разговаривал по
телефону, который придерживал плечом.
— И что, тебе позвонил сам Котов? — спрашивал Млей
в трубку.
— Ага, представляешь, как это было для меня
неожиданно! — отвечала Наталья Петровна.
— А он договорился со своим любовником? — уточнял
Млей.
— Ну конечно, раз он сказал, что это их решение!
Девочка потеряла соску и громко закричала.
— Что это у тебя там? — спросила Наталья Петровна.
— Ничего, — сказал Млей, быстро отдавая соску
ребёнку и гремя погремушечкой.
— Не поверишь, — рассмеялась Наталья
Петровна, — мне уже везде дети мерещатся. Ну, ты будешь у нас крёстной
мамой?
— Я, наверное, улечу, — сказал Млей.
— Муся, куда?! А потом, это же не завтра произойдёт:
пока я забеременею, пока рожу…
— Ты сначала забеременей, а потом поговорим! —
засмеялся Млей, меняя девочке памперс. Она болтала ножками и не сводила с Млея
внимательного взгляда.
— Конечно забеременею! Куда я денусь, при нашем-то
научном прогрессе!
— Никуда не денешься, — согласился Млей и надел
девочке на голову розовую резинку с бантиком.
— Зато у нас будут сразу два папы, представляешь? У
всех ни одного, а у нас — два! — Наталья Петровна была необычайно
оживлённой. Млей уже давно не помнил её такой.
Он вскипятил чайник и развёл в стерилизованной бутылочке
молочную смесь.
— Муся, у меня вторая линия, я перезвоню! — сказал
Млей.
Это оказался Данила. Млей сел на пол, держа бутылочку в
руках.
— Где ты живёшь? — спросил Данила. Млей сказал.
— Будь дома. Я сейчас приеду за ребёнком. — И он
повесил трубку.
Млей ещё долго слушал гудки, не шевелясь и ни о чём не
думая.
Отдать девочку?
Но ведь именно этого он и хотел!
Он подбежал к дивану, на котором лежал ребёнок, схватил его
и крепко к себе прижал.
Девочка заплакала, и Млей вспомнил про молочко. Дал ей
бутылочку.
Данила приехал очень скоро.
С ним были его отец и будущая няня девочки. Млей совершенно
механически передал им стерилизатор, две пачки памперсов, целый мешок игрушек и
ещё два с одеждой — всё то, что он успел купить за эти дни для ребёнка.
Отец Данилы деловито просмотрел бумаги, оформленные на
Наталью Петровну. Он спросил, как с ней связаться, и Млей дал телефон. А также
адрес — на всякий случай.
— Если тебе что-нибудь будет надо, звони, — сказал
Млею Данила.
Млей в последний раз взял на руки ребёнка.
Няня терпеливо ждала.
Млей поцеловал девочку в тёплый носик и вдруг подумал, что
может не отдавать её.
Это ведь всё неправда!
Данила для ребёнка гораздо более чужой человек, чем сам
Млей! После этих дней, когда он так заботился о девочке!
— Она очень любит купаться, — сказал Млей.
Няня улыбнулась и кивнула. Отец Данилы внимательно посмотрел
на Млея.
— Вы сможете навещать её, — сказал он.
— Не смогу, — прошептал Млей.
Отец Данилы пожал плечами.
Данила протянул руки и аккуратно забрал у Млея ребёнка.
Девочка сосала соску и с удовольствием всех разглядывала.
Данила смущённо улыбнулся.
