— С ментальной точки зрения человека вообще не
существует, — сказал я, — поскольку человек неотделим от цивилизации,
штампующей людей-роботов со спящим, неразвитым мозгом. Согласны?
— Согласна! — восторженно прошептала Галя.
Я налил ей кофе и она засобиралась домой.
Я взял её лицо в свои руки.
— Останься, — сказал я, неожиданно перейдя на
«ты».
Она отрицательно помотала головой.
— Нет. Знаю я вас! Не останусь.
— Останься, — сказал я. — Я так ждал тебя.
Она повернулась к двери, но я удержал её за руку.
— Не останусь! — громко сказала Галя. — Вот
для чего это колечко и все эти умные разговоры?! Вы такой же, как все! Постель,
и больше ничего не надо! А потом на улице и не узнаете! — Она сорвала с
пальца кольцо и бросила его на пол, проследив взглядом, куда оно покатилось.
Я поднял кольцо.
— Идите, Галя. Это был самый чудесный вечер в моей
жизни! И возьмите кольцо. На память.
Я взял ее руку, вложил в ладонь кольцо и крепко сжал. Она
чуть не плакала. Я закрыл за ней дверь.
— За мной следят, — сказал Млей.
— Кто? — спросил я.
— Женщина. Толще среднего, ниже среднего.
— Тебя раскрыли? — спросил я.
— Не знаю.
— Надо войти с ней в контакт, — сказал я.
— Хорошо. А я отсижусь здесь. Ты составил отчёт?
— Да. И дал Мусе капсулы с пчелиной пыльцой.
— Зачем ты дал землянину наши капсулы?!
— Чтобы она похудела. Она много ест и пьёт.
— Почему ты хочешь, чтобы она похудела?
— Она сказала, что если похудеет на этих капсулах так,
как я, можно будет организовать бизнес.
— Зачем ты хочешь организовать бизнес?
— Если у тебя свой бизнес, и о тебе пишут в «Forbes»,
тебя любят все девушки!
— Но количество капсул у нас ограничено…
— Я могу какое-то время есть человеческую еду.
— Ты не можешь! Это вызовет сбой в системе.
— Не вызовет. Я делаю анализ шариков. Всё в норме.
— Последствия могут быть не сиюминутными.
— Я уже несколько раз ел борщ, плов и фуа-гра. Больше
всего мне нравится борщ.
— Ты поступаешь неправильно!
— Если ты тоже будешь есть борщ, я смогу продать и твои
капсулы.
— Это неправильно! Неправильно!
— Зато выгодно.
— Я не буду.
— Могу дать попробовать. Борщ есть у нас в
room-service.
— Нет-нет! Не буду даже пробовать! И тебе не советую.
Я вышел на улицу.
Администратор спросила, нужна ли нам по утрам пресса.
— Нужна, — сказал я.
— «РБК» или что-нибудь жёлтенькое? —
поинтересовалась администратор.
— И то и другое, — сказал я.
— Сделаем!
Внизу у гардероба сидела женщина. Ниже среднего. С огромным
фотоаппаратом в руках.
— Вы меня ждёте? — спросил я.
— Да. Пригласите меня на чашечку кофе, — попросила
она, нажимая на какие-то кнопки.
— С удовольствием, — сказал я, и мы пошли в
ресторан.
— Фуа-гра? — предложил я женщине.
— Неплохо. Не возражаете? — Она положила на стол
диктофон.
— Даже наоборот. Вы журналистка? — Я спросил у
подошедшего официанта, есть ли у них фуа-гра. Есть.
— И каппучино, пожалуйста, — попросила
журналистка. — Итак?
— Что? — спросил я.
— Я чувствую, что здесь сенсация.
— Да что вы?
— Ну да. Я уверена, что вы именно тот, кого я так долго
искала. Спасибо, — сказала она официанту и нажала на кнопку диктофона.
— Я какаю бабочками! — сказал я.
— Браво! — закричала журналистка. — Извините,
я должна проверить, записалось ли.
Она что-то покрутила в диктофоне и через секунду я услышал
свой собственный голос.
— Записалось, — удовлетворённо констатировала
журналистка. — Но мне нужны доказательства.
— Что я буду за это иметь?
— Славу! — закричала она. — На всю Россию! Да
на весь мир, пожалуй!
— Не надо, — сказал я.
— А что надо? Деньги? У нас бедное издание, мы не можем
платить.
— Ваше обещание, что оставите меня в покое. Навсегда.
— Идёт! — сразу согласилась она — Но я могу
сделать фотографию?
— Можете. — Я замолчал и закрыл глаза.
Журналистка терпеливо ждала. Наконец она увидела огромное
количество разноцветных переливающихся бабочек, порхающих у меня за спиной. Она
вскинула фотоаппарат и начала восторженно щёлкать.
— Ещё! Ещё! — просила она. Бабочки летали по всему
ресторану, официанты улыбались.
Других посетителей в это время в ресторане не оказалось.
Я сидел с закрытыми глазами, и когда журналистке уже
пришлось отбиваться от бабочек, спросил, могу ли наконец уйти.
— Да, — выдохнула она.
— И вы помните наш уговор?
— Я могу написать ваше имя?
— Конечно нет. Прощайте.
— Я мечтала о вас всю жизнь! — крикнула
журналистка мне вслед.
Я кивнул
Я хотел посмотреть Хроники Акаши.
Хроники Акаши — не столько предсказание будущего
человечества (хотя чаще всего люди, обладающие уникальными способностями, пользуются
Хрониками Акаши именно в этих целях), сколько анализ предыдущих жизней данного
человека и создание оптимальных условий для его духовного роста. Это анализ
всех поступков человека.
Рассматривая Хроники Акаши, можно увидеть две возможности
человеческой жизни ту, которая могла бы быть, и ту, которая есть как результат
некоторых действий человека. Меня интересовала жизнь горничной Гали.
Древний Рим.
Подслеповатое солнце следит косыми глазами за юркой тонкой
фигуркой в белом, схваченном на талии платье. Девушка ловко пробирается мимо
лавчонок равнодушных уличных торговцев и нищих, протягивающих обезображенные
руки к её ступням, она искусно огибает дохлую кошку и коровье дерьмо, кричит
что-то чумазой девчонке на другой стороне улицы. И наконец оказывается в своём
дворе.
Она на минуту застывает на месте, украдкой поднимает глаза
наверх, вправо. Он у окна. Он видит её, и она делает ему знак. Она прикладывает
два пальца к своему правому плечу — это их язык, и он понимает его. Она ждёт
его у себя. Он отвечает ей так же. Только в его жесте ещё больше нетерпения,
ещё больше страсти. Его жест означает — жена ушла, и он сейчас придёт.
