Книга Восточное наследство, страница 48. Автор книги Андрей Анисимов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Восточное наследство»

Cтраница 48

Двадцать метров до места гроб катили на высокой тележке, крытой бархатом. Но ни бархата, ни самого гроба нельзя было разглядеть под грудой цветов. Такого количества роз и гвоздик Фрол Иванович никогда не видел. Нарумяненное лицо сына при свете дня выглядело неестественно и выглядывало из-под цветочной массы маленьким и кукольным. Молодые люди в дорогих костюмах (цена каждого. превышала годовой бюджет Фрола Ивановича и Степаниды Федотовны) накрыли себя зонтиками. Кто-то раскрыл зонтик и над отцом покойного.

Фрол Иванович стоял у гроба безучастно, стоял, прямо опустив вниз руки. Он продолжал жить в своих воспоминаниях. Вот они с сыном взбираются на безлесный, прогретый солнцем холм. Прошлогодняя трава стелется под ногами жухлым ковром. Фрол Иванович останавливается и смотрит на сына.

— Здесь? — спрашивает Фоня.

— Нормальное место, — отвечает. Фрол Иванович и сбрасывает рюкзак. Фоня следует его примеру и, потянувшись, отправляется за хворостом. Михеев-старший с гордостью смотрит на сына, как тот одной спичкой палит костер. «Не забыл лесной науки», — одобрительно думает он и лезет в карман рюкзака. В помятой от долгой службы фляжке булькает самогон. Фрол снова лезет в рюкзак, достает солонину, завернутую в тряпицу, и два огурца в прозрачном пакете. Затем снимает с пояса мощный охотничий тесак. Куски солонины аппетитно шипят на ивовых прутьях. Фрол Иванович разливает самогон в алюминиевые кружки. Разливает аккуратно, ровно по четверти. Сын привозит ему из города дорогие иноземные виски и коньяки, но брать их с собой на охоту Фрол Иванович считает неприличным. Обмыв глухаря, они сидят, смотрят на огонь костра и жуют солонину. Грэй рядом грызет кость, припасенную специально для этого момента. Фоня оглядывает залитую солнцем весеннюю полянку, кусты, набухшие краснотой почек, синие тени на остатках розового снега у леса, на охру проталин и говорит:

— До чего здесь хорошо!

— Без леса человеку нельзя, — отвечает Фрол Иванович и продолжает давно наболевшую мысль:

— Сдался тебе, Фоня, этот бизнес.

Протрешь вместе с портками всю жизнь. Зачем большие деньги загребать, если жить некогда? Ты с каждым годом приезжаешь все реже да гостишь пять-шесть дней.

Фоня долго молчит. Они встают, надевают рюкзаки, берут в руки ружья.

— Ничего. Осенью на месяц приеду и молодую жену привезу. Мы с тобой на кабана сходим, папаня, обязательно сходим, — отвечает он отцу, и они шагают к дому. Грэй бежит впереди и виляет хвостом.

Удары мокрой грязи о дубовую крышку гроба вернули Фрола Ивановича к реальным событиям. Он обвел глазами окруживших могильный зев людей, груду роз, гвоздик и тюльпанов, мокнущих под дождем, и вдруг закричал дурным голосом:

— Не будет больше кабана! Не будет!

Фрола Ивановича взяли под руки и повели к машине…

Поминать Михеева ехали в ресторан Дома литераторов на Поварской. Сева выбрал это заведение из соображений тишины и покойности. После ремонта ресторан так задрал цены, что нищие писатели туда больше носу не совали, а солидный, на английский манер в дубовых панелях, интерьер зала вполне соответствовал процедуре. Фрол Иванович, выпив первый поминальный стакан, глядел в пустой, холодный камин писательского ресторана и тихо про себя бубнил:

— Я тебя, сынок, научил выживать в глухой тайге в лютый мороз и ненастье. Научил не бояться дикого зверя. А ты в город…

Часть вторая НУДИСТЫ НЕ ИГРАЮТ В ГОЛЬФ

Насыров встретил Ерожина у трапа самолета, долго жал руку, затем по дороге в управление остановил машину у фонтанов Дома правительства.

— Уже приехали? — удивился Петр Григорьевич, оглядывая площадь.

— Давай немного прогуляемся, — улыбнулся Насыров и заговорщически подмигнул Ерожину. Они вышли из черной «Волги» и направились вдоль фонтанов.

— Маленькая политбеседа, не хочу при водителе… Петр-джан, — начал Насыров, — у вас в Москве многое изменилось. Разные вольности-мольности, демократия и все такое. У нас по-старому, даже построже. Народ темный, надо в узде держать, как норовистого мула.

Поэтому разговорчики о ваших свободах с сотрудниками не веди. За плохие слова о президенте у нас статья…

— Я приехал дело делать, а не государственный переворот, — удивился Ерожин.

— Я обязан тебя, Петр-джан, в курс нашей жизни ввести. Как друг, слово сказать. Ты сыщик опытный, в Узбекистане бывал. И ты мой гость.

«Архив держат исправно. Сколько лет прошло с моего приезда», — подумал Ерожин. Насыров ему понравился: загорелый, немного сутулый, без начальственного животика. Глаза умные, доброжелательные.

— Обещаю не лезть в чужой огород со своим уставом, — улыбнулся Ерожин. — Можете считать, Рафик-джан, что политзачет я сдал.

— Вот и молодец. Теперь поедем, хорошенько покушаем. Гостя с дороги надо кормить. — Насыров обнял Ерожина за плечи и повел к машине.

— Может, сразу в Управление? Сперва дела, потом радости, — предложил Ерожин, усаживаясь на заднее сиденье.

— А мы совместим. Все, что тебя интересует, здесь, — Насыров указал на свой лоб, — и здесь, — ткнул пальцем в портфель.

— Тогда я твой гость и делай со мной что. хочешь.

Ерожин понял, что не ошибся. Насыров умен, пусть правит бал. Они миновали проспект Навои и очутились в старом городе. «Волга» остановилась у небольшой чайханы. Заведение состояло из полуоблезлой, мазанной глиной деревянной кухни и трех крытых беседок, расположенных вдоль арыка. На стене кухни, некогда декорированной голубой краской, висел большой плакат с портретами Алишера Навои, Ленина и президента Узбекистана.

В окне, в золоченой рамке, улыбался Иосиф Виссарионович Сталин.

«Время у них, и впрямь, остановилось», — отметил про себя Ерожин.

Маленький круглый узбек в грязном белом переднике вместе с водителем Насырова отодвинули большой деревянный дастархан — что-то среднее между столом и диваном. На дастархане узбеки сидят с ногами, туда же подается еда. И поставили в центр небольшой пластиковый столик и два стула.

— Свободен, — сказал Насыров водителю, — когда понадобишься, позвоню. — И, обратившись к Ерожину, добавил:

— Не смотри, Петр-джан, что здесь неказисто. Зато как готовит Махмуд! Любому интуристу не снилось.

Круглый хозяин чайханы не нуждался в заказе. По тому как он деловито поставил на стол блюда с черешней, клубникой и вяленым виноградом, а затем приволок чайник с пиалами, Ерожин понял, что меню в чайхане — понятие условное.

— Ты у нас был давно, может, подзабыл, мы сперва чай пьем, фрукты кушаем, а еда потом.

Махмуд, чем будешь гостя угощать? — обратился Насыров к чайханщику.

Махмуд быстро заговорил по-узбекски" кланяясь в конце каждой фразы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация