— Я же на работе! — хотел было отказаться Петр Григорьевич, затем махнул рукой и разлил в три рюмки.
— Хозяйка у меня почти не пьет, но одну за уважение к гостю позволит, — улыбнулся Мухтар.
Роза и вправду на минутку подоспела к концу тоста, произнесенного мужем в честь Ерожина, пригубила рюмку и бегом вернулась на кухню.
— Я не видел Вахида больше двадцати лет, — начал Ерожин. — А приехал и узнал…
Я еще его жену застал.
— Райхон? — Мухтар снова разлил себе и Ерожину.
— Райхон. Я и первую его жену знал. Он с ней при мне в русском городе Калинине познакомился. Кстати, не знаете, где она сейчас? По-прежнему в роддоме?
— Не знаю. Я и Райхон не знал. Я с хозяином сошелся позже. Он меня от тюрьмы спас.
— Как от тюрьмы?
— Ночью ехал, начальника сбил из финотдела. Начальник домой с пьянки шел, еле ноги переставлял. Сам под машину свалился. Но на суде меня никто бы слушать не стал. Здесь начальник всегда прав. Слава богу, выжил. А Вахид-ака уговорил начальника от суда отказаться. Дело прекратили. Я пришел в кабинет Вахид-ака на базаре, где он доллары менял, и спрашиваю, чем я тебе, начальник, отплатить могу? А он засмеялся и говорит: «Ты, наверное, очень богатый человек, Мухтар?» Я не смутился и отвечаю: «Да, богатый. У меня две руки и голова есть. Могу дом построить, машину починить». А Вахид-ака как раз новый дом начал строить. Вот он и предложил к нему на работу.
— Что тебе приходилось делать? — поинтересовался Ерожин, с трудом отходя от огня корейской капусты.
— Все. Наблюдал за строителями, чтоб не халтурили. В гараже с машиной возился. Мы вместе и «БМВ» покупали. Я ее всю облазил, мину скорчил, три тысячи долларов хозяину отбил. А когда дом закончили, за цветами, за хозяйством приглядывал.
Графинчик почти опустел, когда Роза на огромном керамическом блюде подала еще шкворчащие с огня татарские пирожки.
— Господи, это что за красота? — восторженно спросил Ерожин.
— Наши татарские беляши, перемячи называются, — улыбнулась Роза, довольная произведенным впечатлением.
Петр Григорьевич действительно ничего вкуснее из теста не ел. Хозяйка сменила графин на полный. Ерожин выпил за ее мастерство, чем очаровал Розу и Мухтара.
— Что же, у Вахида женщины никакой не было? Он же еще молодой мужик. Почему тебе поливать цветы приходилось? — вернулся Ерожин к интересующей его теме. Мухтар оглянулся и, удостоверившись, что Роза на кухне, начал шепотом:
— У него девки почти каждый вечер. Как с друзьями гулять начнут, иногда по две, три штуки на брата.
— Узнаю друга, — улыбнулся Ерожин. — Я не об этом. Девки, понятно. Я про постоянную женщину спрашиваю.
— Мне кажется, у него была любовь к замужней женщине. Но та его не хотела. Не отвечала на чувства.
— С чего ты взял? — Ерожин напряженно ждал ответа. Вот ниточка. Надо осторожно тянуть.
— Как с чего? — не понял Мухтар.
— Что замужняя, — уточнил Ерожин.
— Не знаю почему, но мне так показалось.
— Просто так показаться не могло. Были же причины?
— Он ей иногда из дому звонил поздно, когда никого нет. Забудет, что я в доме, позвонит и уговаривает, просит. А она, видно, отказывала.
Он ей трезвый не звонил, а когда подгуляет.
— Кто ж замужней женщине ночью звонит? — со знанием дела спросил Ерожин. — Замужним или на работу звонят, или днем, когда мужа нет.
— Я об этом не подумал, — признался Мухтар и, увидев Розу, смолк на полуслове. Роза подала куриный бульон, Ерожин попросил пощады:
— Все. Что-нибудь еще в рот положу — и конец. Вы же не хотите хоронить гостя?
Подняв жуткий шум и визг, в сад ввалились дети. Мальчик лет двенадцати и девочка лет восьми вели за руки карапуза. Тот вопил истошным голосом, испуская влагу из всех отверстий на круглом лице, не текло только из ушей.
Роза бросилась успокаивать чадо. Выяснилось, что Ерожин оказался прав. Мохнатый злодей с черной бородищей и усами из индийского триллера так напугал мальчика, что тот, взвыв в конце первой серии, лишил сестру и брата возможности дождаться победы добра и справедливости. Ерожин посмотрел на часы и, сославшись на дела, стал прощаться. Роза, невзирая на отказы, впихнула гостю на дорогу пакет с перемячами, а Мухтар проводил Ерожина до улицы с нормальным городским движением, поймал машину и, только усадив в нее гостя, отправился домой.
Ерожин в горотдел не поехал, а вернулся в гостиницу, где принял холодный душ, и после этого позвонил Калиджону и попросил захватить его по дороге в микрорайон. Вскрывать квартиру Вахида и его дочери начали около четырех часов. Петр Григорьевич водной процедурой снял лишние градусы, но последствия обеда сказывались. Тянуло в сон.
Типовая квартира на втором этаже пятиэтажки имела железную дверь. Справиться с ней удалось не сразу: потребовалось полчаса напряженных усилий трех дюжих сотрудников. Пока возились с дверью, Ерожин вышел на улицу и присел на скамейку к двум бабулькам. Одна из них гуляла с годовалым внуком, другая составляла компанию первой.
— Ломают, — констатировала одна из бабушек, вздрагивая от ударов ломом о металл, доносившихся из подъезда. — И зачем стальную дверь ставили, будто есть чего воровать.
Он, что получше, небось в новый дом увез.
— Это она ставила, — уточнила вторая бабушка.
— А ей-то чего? От ухажеров прятаться, что ли?
— От него и ставила. Он, бывало, ночью приедет и стучит. Весь дом перебудит.
— Такой "горячий любовник у девушки завелся? — спросил между делом Ерожин, будто давно участвовал в разговоре.
— Какой любовник? Отец ейный. Дочь его не пускала, вот ему и обидно. Напьется и лупит в дверь.
— Дети пошли неблагодарные. Он ей и квартиру оставил, и обеспечивал, а она отца родного в дом не пускала, — посетовала бабуля и принялась качать коляску. — Говорят, он и пропал с горя. Руки на себя наложил.
— И часто он в дверь ночами стучал? — поинтересовался Ерожин безразличным тоном.
— Да каждую неделю. Особенно по выходным. А ты кто, милый, будешь? В нашем доме не живешь? Я тебя раньше не встречала.
— Нет, бабушки, меня милиция привезла, понятым буду. Вахида ищут. А я его друг, — сообщил Ерожин и пошел в подъезд. Войдя в дверь, остановился и прислушался. Бабульки молчали. Затем одна сказала другой:
— Шляются тут разные. Не поймешь, что за люди.
Вторая; бабушка с этой мыслью с удовольствием согласилась. Ерожин, решив, что больше ничего интересного не услышит, поднялся наверх. В квартире Фатимы спертый воздух говорил О том, что хозяев давно не было. Ерожин провел пальцем по журнальному столику. След от пальца остался, но пыли тут скопилось значительно меньше, чем в доме Вахида.
