— Верка, ты где? — спросила Надя, услышав в трубке, кроме голоса сестры, типичный шум застолья.
— Мы с Кроткиным на дне рождения. У тебя что-нибудь срочное? — весело поинтересовалась Вера.
— Нет, сестричка. Гуляйте. Созвонимся завтра, — ответила Надя и позвонила отцу.
Аксенов уже приехал домой и только что вышел из душа.
— Папа, Петр в отъезде, а мне срочно понадобились деньги. Можешь мне одолжить тысяч шесть-семь? — спросила Надя.
— О чем разговор, девочка? Только я притомился, на фирме умотали. Ты в силах сама приехать?
— Конечно, папа. Спасибо тебе. Сейчас выезжаю.
Надя положила трубку, быстро оделась и вышла из квартиры. На улице стоял легкий морозец. Народ с сумками и пакетами возвращался из центра. Пожилая дама в шубе и платке выгуливала шерстистую колли. Псина улыбчиво потянулась к Наде и ткнулась носом в ее руку. Надя погладила собаку и быстрым шагом, миновав сквер между башнями, вышла на Чертановскую улицу. Она не успела поднять руку, как рядом возникла старенькая «Волга».
«Только бы они не поубивали друг друга)» — думала Ерожина, усаживаясь в такси.
Жуткие картины разборки мужа с Алексеем вставали перед ней, и, сердце от этого сжималось и колотилось.
— На Фрунзенскую набережную, пожалуйста, — попросила Надя водителя и почувствовала резкую боль внизу живота.
— Через Кутузовский поедем? — переспросил пожилой таксист, включая счетчик.
Но пассажирка не ответила. Водитель оглянулся и увидел, что молодая женщина, бледная как мел, силится что-то сказать и не может. Таксист притормозил, вышел из машины и, открыв заднюю дверцу, наклонился к лицу пассажирки.
— Мне плохо. Деньги в сумочке, — прошептала Надя и потеряла сознание.
— Господи, только этого мне не хватало, — перепугался водитель, быстро сел за руль и погнал к больнице.
В приемном покое Надя пришла в себя, смогла назвать свою фамилию и сообщить, что беременна. Но встать сама не сумела. Она слышала, что ее куда-то везли, потом был яркий свет и какие-то голоса.
— Сильное кровотечение, — сказал женский голос.
— Какой срок? — спросил мужчина.
— При первичном осмотре — недель пять, не больше, — ответила женщина.
— Готовьте к операции, — приказал мужской голос.
— Хорошо, Дмитрий Николаевич, — согласилась женщина.
Надя хотела крикнуть «Нет!». Она даже слышала свой крик. Но это ей только мерещилось. Она и губами пошевелить не могла. Потом ее опять куда-то везли. Она вдруг оказалась на большой площади под палящим азиатским солнцем. Купола мечетей врезались в яркое до боли синее небо. Над городом звучала мусульманская молитва, и старики в белых одеждах сидели прямо в голубой пыли, под жгучим солнцем и, сложив ладони, о чем-то просили Аллаха. Наде тоже хотелось помолиться, но она не знала мусульманских слов.
— Это ничего, детка. Молись нашему Господу, — услышала Надя голос из своего детства и увидела бабушку Катю, маму Елены Николаевны, которая умерла, когда ей было шесть лет.
— Я, бабуля, и наших молитв не знаю, — призналась Надя.
— Вспомни, я же тебя учила, — просила бабушка, склонившись над ней.
— Не могу. — Надя силилась вспомнить слова, но только туман плыл перед глазами.
— Тогда повторяй за мной. Отче наш, Иже еси на небесех. Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя… — Голос понемногу стихал, и вместо бабушки Надя увидела Райхон.
— Мама, это ты? — спросила она и совсем не удивилась.
— Я, дочка. Зачем ты это сделала?
— Что, мама?
— Зачем ты убила моего внука?
— Я не убивала, — крикнула Надя, очнулась и увидела склоненное над собой лицо немолодой женщины в пестром халате.
— Господи, она белая как смерть. Бабы, надо девчонку покормить. У кого чего есть, тащите сюда.
— Где я? — спросила Надя еле слышным шепотом.
— В палате ты. Здесь мы все после аборта.
Не тужи, не пропадешь. Бабы у нас собрались хорошие.
Надя отвернулась к стене, и из ее темных прекрасных глаз сами собой потекли слезы.
35
Никита Васильевич Бобров вернулся на Петровку и отзвонил домой, чтобы Кира его не ждала.
— Ложись и спи. Сегодня мне предстоит веселая ночь. Знаменитость зарезали. Теперь только успевай отмахиваться, — пожаловался он жене.
Операцию «Перехват» задействовали сразу. В управлении размножали портрет Отария Ахалшвили сотнями. Через полчаса после убийства пианиста квартиру продавщицы книжного магазина Галины Анциферовой взяли под наблюдение. На вокзалах и в аэропортах сотрудники милиции начали массовые проверки. Все кассирши и администраторы получили фото предполагаемого убийцы и его имя и фамилию. ,.
, Бобров поверил Ерожину не сразу. Хотя догадывался, что тот знает преступника. Не зря подполковник оказался в нужном месте и в нужное время. Но полностью Никита Васильевич уверился, что Ерожин прав, после того как медэксперт обследовал рану убитого. Гоги Ираклиевича Абашидзе зарезали так же и примерно тем же оружием, что и Нодара Местия в Театре современной пьесы. Подобные совпадения редко бывают случайными.. :
Бобров злился, что отпустил Ерожина. Он пытался найти его, но ни мобильный, ни домашний телефоны подполковника не отвечали.
Тогда Бобров позвонил домой Грыжину:
— Где черти носят вашего детектива? Он мне позарез нужен.
— Ты на меня, полковник не наезжай, — ответил генерал басом. — Мне Ерожин не подчиняется. Он мой начальник, и я не могу ему приказать сидеть и ждать твоего звонка.
— Извините, Иван Григорьевич, но тут убийство. Я Ерожина час назад видел и сам виноват, что отпустил. Он мне очень нужен.
Помогите отыскать. Он вас послушается, — сменил Бобров приказной тон на просительный.
— Вот это другой разговор, — смягчился генерал. — Попробую. Но Петро только сегодня вернулся в Москву, и мы еще не встречались. Не знаю его планов.
Никита Васильевич поблагодарил и вызвал своих ребят на совещание. Волков доложил о принятых мерах:
— Все службы уже задействованы, но результатов пока нет.
О том, что результатов пока нет, Бобров знал и сам.
— Возьми, Тимофей, Курский вокзал под личное наблюдение. Побоится он самолетом лететь. Поездом легче улизнуть. Предупреди дорожную милицию. Пусть на тех поездах, что в грузинскую сторону направляются, купе проводников обшарят. Эти шельмы любят денежки в карман класть и пускать к себе зайцев. Я бы на месте грузина именно так и по" ступил.
