В холодном, лишенном всяческой мебели и даже скамеек складском сарае уже находилось человек двести. Скудный свет из маленьких окошек не давал разглядеть лиц. В полумраке тихо говорили, и от голосов стоял монотонный гул. При появлении Альфреда Федоровича гул на минуту затих. Стерна обступили плотным кольцом. Старались разглядеть новенького, чтобы узнать, не поступил ли кто из близких.
— Альфред Федорович, голубчик, и вас тоже? Господи, что творится! Вас-то за что?
Стерн пригляделся и с трудом узнал Александру Петровну Розанову, свою давнюю соседку по имению в Ижорах.
— Здравствуйте, Сашенька. Взяли в заложники. Вломились и привезли. Как сказал их предводитель, хорошо, что не избили, — ответил Стерн и поцеловал соседке руку.
— Нас все равно расстреляют. Стреляли бы сразу. Здесь даже туалета не имеется. Лидия Прохоровна Коровина потеряла сознание от того, что не смогла при людях, ну сами понимаете… Хуже скотины держат. Даже соломы не постелили.
Хорошо, хоть ящиков от шампанского вдоволь. Спасибо купцу Терехову, царство ему небесное, расстреляли сердешного за этого еврея Урицкого. Уверена, что бедняга Терехов его и в глаза не видел. Господи, спаси и помилуй! — Старушка перекрестилась и стала долго и подробно перечислять имена находящихся здесь людей.
Присутствие нескольких господ из правительства Александра Керенского старого юриста не удивило. Политики — игроки, а игры у взрослых бывают опасные.
А вот за что приволокли в заложники профессора ботаники Юдина и директрису частного пансиона для девочек Веронику Дурновскую, он понять не смог. Альфред Федорович услышал от старушки Розановой еще много знакомых фамилий, но подходить ни к кому не стал. Он ослаб, с трудом стоял на ногах и думал лишь о том, чтобы не упасть. Розанова поняла, что сосед по имению ее не слушает, и тихо отошла, растворившись, словно тень, в толпе узников.
Внезапно дама в шляпке с вуалью в трех шагах от Стерна сказала:
— Сейчас у меня на руках умер Липский. Мой муж страдал сердечной слабостью. Я умоляла его не трогать, а они требовали золота. Откуда у нас золото? Они думают, что человек, который пользуется зубной щеткой и ходит в чистом белье, обязательно имеет золото. И вот мой муж умер…
Проговорила она все это негромко, но все услышали. Монотонный гул стих, и несколько минут толпа заложников молчала, затем из левого угла раздался чей-то истерический крик. Кричал мужчина высоким тенором: «Господа, это произвол! Мы русские люди! Они не имеют права! Мы же не каторжники!»
Стерн постарался вспомнить, не знаком ли он с обладателем этого голоса, но не вспомнил. Пока он думал об этом, юноша с прекрасным породистым лицом русского дворянина тихо поставил возле его ног ящик от шампанского.
— Садитесь, Альфред Федорович.
— Благодарю вас, молодой человек. Откуда вы меня знаете? — удивился Стерн.
Юношу он не признал.
— Я слушал ваши лекции на юридическом, господин профессор, — ответил бывший студент и улыбнулся Стерну так, будто они встретились не в грязном и вонючем складском сарае, а на бульваре Ниццы.
— Еще раз благодарю, но мне пока сидеть не хочется, — отказался бывший профессор.
— Помните, вы нам говорили, что человеческое общество, переставшее чтить закон, превратится в зверинец. Похоже, ваши слова сбываются.
— Конечно, помню, мой юный друг, — подтвердил Стерн и с грустью подумал, что и этого прекрасного юношу расстреляют.
Молодой человек побоялся быть навязчивым и отошел. Стерн с трудом отыскал свободное место у стены, прислонился и застыл. И сколько так постоял, не помнил. Вздрогнул от того, что кто-то взял его за рукав.
— Роза и крест, — услышал он хрипловатый шепот.
— Крест и роза, — машинально отозвался Альфред Федорович и попытался разглядеть брата по ордену. Никого не увидел, но снова почувствовал, что его трогают за рукав. Наконец глянул вниз и обнаружил возле себя горбуна.
— Иди за мной. Среди чекистов есть посвященные. Они хотят тебе помочь. — С этими словами калека взял Стерна за руку и повел сквозь толпу заложников.
Угол огромного складского сарая занимали груды пустых ящиков. Горбун завел Стерна за них и юркнул в низкую дверцу, которую в полумраке было трудно заметить.
— Пригнись, чтобы не повредить голову, — едва слышно предупредил он высокого старика.
Альфред Федорович пригнулся и кое-как вошел. Брат по ложе прикрыл за ним дверцу, и они оказались в кромешной тьме.
— Я ничего не вижу, — растерянно прошептал Стерн.
— Не бойся. При мне электрический фонарь. Сейчас я его включу. — Горбун с минуту провозился, так что слышалось только его сопение, затем узкий луч фонарика осветил грязную деревянную лесенку. — Двигайся за мной, я буду светить на ступени.
Альфред Федорович опасливо последовал за своим доброжелателем, стараясь не упасть. Подниматься по крутой лестнице без перил ослабшему старику было нелегко. Одолев несколько ступеней, он остановился.
— Должен отдышаться. Извините, оголодал, — виновато попросил Стерн.
— Не тревожься об этом. Торопиться нам некуда, — успокоил его брат по ложе.
Наконец они поднялись. Горбун распахнул скрипучую дверь и выключил свой фонарь. Они оказались в чердачной кладовке, забитой одеждой и обувью. Возле маленького круглого оконца Стерн заметил конторский стол и несколько стульев.
— Присаживайся, — по-хозяйски пригласил горбун и, указав Альфреду Федоровичу на стул, уселся и сам. — Разреши представиться. Серафим Маркович Шульц, мастер-наблюдатель рижского отделения.
— Мое имя, брат, тебе, как я понял, известно, — ответил Стерн и с удовольствием сел. — Кто посвящал тебя в ложу?
— Я принял чин от неведомого начальника, он родом, как и я, из Риги. И зовут его бароном Мебесом.
— Григория Оттоновича я имею честь знать лично, — слабо улыбнулся Стерн.
— Тебя, наверное, удивляет, что я оказался здесь? — поинтересовался Шульц.
— Меня уже мало что может удивить, — парировал Альфред Федорович.
— Хорошо сказано. Я согласился работать в ЧК, чтобы иметь возможность помочь нашим, — пояснил горбун. — Здесь таких несколько. Я попробую тебя освободить, но и ты должен оказать нам услугу.
— Чем может пригодиться голодный старик всесильному чекисту? — не без иронии проговорил Стерн.
— Твой сын заканчивает книгу, но ему нечего есть. В Кремле нашлись люди, которые считают эту книгу очень серьезной работой. Они хотят поддержать Святослава материально и посылают меня в Финляндию. Ты, брат, должен написать мне к нему рекомендательное письмо.
Стерн прикрыл глаза и вытянул над столом руки. Так он просидел несколько минут. Горбун не мешал.
