– Он уехал, – сказала Татьяна.
– Куда?
– Он… Даже и не знаю. В Москву, что ли… Вы зайдите вечером.
– Спасибо! – сказала Ксюша. – Мы тут подождем!
Но ждать не пришлось: в конце Садовой появился всадник на коне. Он спешился у дома Татьяны, весело бросил ей:
– Привет! – и стал открывать ворота, чтобы провести коня.
Для Ксюши и Сергея это зрелище было таким странным, что они молча смотрели, застыв на месте.
Георгий-Виктор, проводя мимо них коня, улыбнулся им и вопросительно посмотрел на Татьяну: что, дескать, за гости? (Про объявление в телевизоре Татьяна ему ничего не сказала, поэтому он никого не ждал, не был готов.)
– Это вот… За тобой… – сказала Татьяна.
И тут Ксюша заплакала. Подошла к Георгию (то бишь Виктору), обняла его.
– Витя! Как я измучилась!
– Да, брат, поволновались мы! – подтвердил Сергей, крепясь, но в заблестевших его глазах наливалась скупая мужская слеза. Впрочем, так и не пролившись, высохла: видно, человек был стойкий, выдержанный.
Георгий-Виктор в одной руке держал поводья, а другая была опущена. Он смотрел поверх головы склонившейся ему на грудь Ксюши.
Ксюша наконец почувствовала чуждость его тела, оторвалась, заглянула снизу, спросила:
– Неужели ты меня забыл? Витя?
– А давайте пообедаем! – предложила Татьяна. – Вы же с дороги!
11
Обедали – и Сергей рассказывал Виктору (теперь уж точно Виктору), как обстоят дела. Ксюша тоже порывалась что-то сказать, но не могла, тут же начинала всхлипывать.
Татьяна подавала и помалкивала. Она была в том, в чем возилась в саду: старые мешковатые джинсы, кофта до колен, на голове платок. Понимала, что выглядит замарашкой, но иначе выглядеть и не хотела. И добилась своего: ни Ксюша, ни Сергей не восприняли ее как женщину, говорили при ней свободно, как говорят при официантке в ресторане.
– Ты, значит, Виктор Жанович Шумакин, – рассказывал Сергей.
– Жанович?
– Да. Отчество такое. А Ксюха – твоя жена вот уже третий год.
– Я не первый раз женат? – уточнил Виктор, глянув на Ксюшу, который было лет двадцать пять (и глянул, отметила Татьяна, с естественным мужским интересом – да и как без интереса смотреть на такую эффектную женщину?).
– Третий вообще-то, – сказал Сергей, хмыкнув, видя в этом некую веселость.
– Дети есть?
– Детей, извини, нет, – признался Сергей, будто был в этом каким-то образом виноват. – По причине твоей инфекционной болезни, перенесенной в юности.
– Ясно. Рассказывайте дальше.
Сергей рассказывал.
Виктор был сиротой и воспитывался в детском доме в окрестностях города Сарайска. При доме была секция дзюдо с приходящим тренером, Виктор проявил способности, побеждал на детских, затем на юношеских соревнованиях. Потом мелкая кража, еще одна, поимка на рынке, отправка в колонию. Там за драку Виктору добавили срок, из малолетки он перешел в колонию взрослую. Мог застрять в местах лишения свободы навсегда, получая все новые сроки, как это бывает со многими людьми его темперамента. Но встретил умного человека из бывших спортсменов, безрукого гимнаста, служившего в тюремной библиотеке (записывал книги в формуляры зубами, то есть ручкой, зажатой в зубах), он приохотил Виктора к чтению, разговаривал с ним. Объяснил, что в этой жизни воровать воровскими способами давно уже невыгодно, лучше воровать честно, занимаясь, к примеру, политикой или бизнесом.
И Виктор, отбыв очередной срок, будучи еще молодым человеком, поступил учиться заочно в сельскохозяйственный институт (там не было конкурса). Занялся, имея смекалку и ум, бизнесом.
– Каким? – спросил Виктор.
– Ну, бизнесом вообще.
– Банковское дело? Производство? Торговля? Какой бизнес, конкретно?
– Витя, разве это важно? – спросила Ксюша.
– Очень важно, Ксюша, – ответил он ей.
Ксюша вся так и засветилась: по имени назвал!
Татьяна отвернулась.
– Ну, Витя, я, ей-богу, не знаю! – развел руками Сергей. – Бизнес, он и есть бизнес. Деньги делал.
– Из чего?
– Из всего.
– Так, ладно. Что дальше?
– А что дальше? Ты – доверенное лицо губернатора.
– Это должность такая?
– Нет. Скорее неофициальный статус. Когда-то это называли: чиновник для особых поручений, – блеснул эрудицией Сергей.
– Вам это известно?
– Давай на «ты», а то я стесняюсь, – сказал Сергей. – Почему же неизвестно, я исторический факультет закончил. А Ксюша- биолог у нас.
– И какие у меня были особые поручения? – спросил Виктор.
– Разные…
Сергей посмотрел на Татьяну.
– Говори, при ней можно, она мне…
– Я ему хозяйка тут, – торопливо сказала Татьяна. – Как даже нянька. Он же как малый дитя совсем был, вот я и ухаживала, потом он помаленьку начал память возвращать, в смысле повзрослел, а все равно много чего не понимает, вот мне и приходится… Ну, и он кое-что помогает, муж у меня больной, он в отлучке сейчас, – рассказывала Татьяна, стараясь казаться проще и неграмотнее, чем была на самом деле.
Виктор слушал ее, постукивая пальцами по столу и не поднимая головы. Но Татьяна уже хорошо его знала, ей не надо было заглядывать ему в лицо, чтобы увидеть, что он все понял правильно.
– Да, – сказал Виктор после паузы. – Так и было. Рассказывай, Сергей.
Сергей рассказал.
Последнее поручение было: отвезти энную сумму в Москву некоему министру, чтобы тот кое в чем помог Сарайской области и ее губернатору, что одно и то же. Абы кого с такими поручениями не посылают. Шумакину дали двух сопровождающих, крепких парней из личной охраны губернатора. Остановились они в сарайском представительстве: губерния имеет в Москве свой особняк. Виктор должен был назначить министру встречу, причем министр требовал, чтобы никаких свидетелей. Предположительно, свидание должно было состояться ночью где-то на глухой улочке в окрестностях представительства. И как раз этой ночью здание загорелось. И Виктор бесследно исчез. Вместе с деньгами. И неизвестно, успел ли он передать деньги или нет. Вопрос этот очень волнует губернатора Затыцкова и других приближенных к нему людей.
– Боитесь, не передал? – спросил Виктор. – Сбежал с деньгами?
– Боимся – передал. Суть в том, что министр через неделю после пожара угодил под следствие. Разгребают до сих пор, нашли много наличности – в чемоданчиках деньги лежали и в сейфах, будто в камере хранения. Некоторые чемоданы он даже и не открывал, зараза! А дело ведут такие умельцы, что докопались до происхождения уже многих денег, и у многих больших людей – большие неприятности. Затыцков ждет – вот-вот очередь дойдет до него. Одна надежда, Виктор, что ты эти деньги проиграл. Любил ты это дело, но, правда, играл всегда только на свои.
