Маруся была у нее в первый раз.
Та же кровать, как у всех, диван, кресло, журнальный столик,
на стенах черно-белые фотографии в тонком багете, плазменный телевизор.
Ни одной брошенной вещи, ничего, что выдавало бы в этой
комнате наличие жильца. Ничего, кроме маленького букета лилий в гнутой
стеклянной вазе. Аромат лилий распространялся по комнате, казалось, что только
им заполнены шкафы, устелена кровать, что именно он, сладкий и терпкий,
разбросан на спинках кресел и еще он клубится на полу у кровати, там, где в
любой другой комнате стояли бы тапочки.
Девушка с хвостом сидела на краешке дивана, в ореоле
лилового аромата, прямо держа спину, и смотрела кино. О. Иосилиани «In vino
Veritas».
– Пошли в мужское, – сказала Маруся, внимательное
разглядывая стеклянную вазу.
– Не пойду.
– Почему?
– Я кино смотрю.
– А после кино? – Девушка научила быть Марусю
покладистой. Потому что с ней можно было или быть покладистой, или не быть
вообще. – Кино когда закончится?
– В 18.20.
Маруся зашла к ней в комнату во второй раз ровно в 18.20.
– Как кино? – задала она не тривиальный вопрос.
– Мое любимое. – Девушка тряхнула хвостом.
– Ты же говорила, твое любимое другое? – Маруся
хитро сощурила глаза, словно уличила кого-то во лжи.
– А я только свои любимые смотрю. – Девушка
посмотрела на нее искренними удивленными глазами.
– Пошли на первый этаж.
– Зачем?
– Я не была ни разу. Покажешь мне.
– Я не могу.
– Из-за этого? – Маруся смешно прошлась по
комнате, повиливая бедрами.
Девушка хмыкнула.
– Давай! – уговаривала Маруся. – Я тоже буду
вилять! Только ты мне покажешь сначала. И я научусь. Потому что если я не
научусь, всем только ты понравишься, а меня никто не заметит.
– Да ладно! – улыбнулась девушка и слегка
покраснела.
– Конечно! А ты думаешь, что мужикам еще нужно? Только
чтобы девушка шла и бедрами виляла. Научишь меня?
Девушка неуверенно улыбалась.
– Ну что, тебе жалко? Разве люди не должны помогать
друг другу?
Девушка пожала плечами.
– А я тебе расскажу, как я в первый раз с парнем переспала!
– Почему ты думаешь, что мне это интересно?
– Всем интересно!
Девушка брезгливо скривилась.
– Ладно, – вздохнула Маруся. Уступать было
совершенно не в ее характере. – Я тебе покажу парня, который мне
понравился. Я его на улице видела.
– Да?
– Ага. Я планирую немного повилять перед ним бедрами и
познакомиться. Пошли?
– Нет.
– Ну и ладно. Я одна пойду. – Маруся медленно
пошла в сторону двери, манерно и очень томно двигая бедрами. Открыла дверь.
Вышла. Прикрыла дверь, оставив небольшую щель. Пошла по коридору, мимо играющей
в шахматы дежурной медсестры, покачивая бедрами ритмично и с явным
удовольствием. Уже в конце коридора она услышала шаги девушки.
– Ладно. Я тоже пойду. Только на минутку, –
сказала девушка.
На первом этаже было все так же, как и на втором.
Та же столовая, та же дежурная медсестра.
– Дайте позвонить, – попросила Маруся.
– У меня ваших списков нет. Поднимитесь, пожалуйста,
наверх. – Она ответила доброжелательно, но твердо.
Из надзорной напротив, из-за слегка приоткрытой двери
доносился громкий мужской голос, имитирующий звук электрички.
– Ту-ту! Ту-ту! И снова:
– Ту-ту! Ту-ту!
И неразборчивые слова, произносимые женским голосом. Очень
мягким и очень нежным. Таким обычно поют колыбельные песни. Может, поэтому он
показался Марусе знакомым? Хотя с чего это она взяла, что ей пели колыбельные
песни? Вообще-то наверняка пели, чем она хуже других?
И снова:
– Ту-ту! Ту-ту!
И успокаивающая колыбельная.
Маруся с девушкой прошли вперед, в холл.
Сзади открылась дверь, из надзорной кто-то вышел. Высокая
женщина в серой юбке и низко надвинутой на лицо кепке. Руки у глаз. Плачет?
Промелькнула и исчезла за дверью.
Маруся как будто видела ее раньше. Даже как будто знает. Ее
спина и походка… лицо было слишком закрыто руками и козырьком…
Наверное, показалось… из-за мягкого, приятного голоса.
Просто захотелось, чтобы человек с таким голосом оказался знакомым.
Маруся взяла девушку за руку и потянула вглубь коридора.
– Паровоз, – сказал молодой человек, кивнув на
комнату, откуда до сих пор гудели и подавали пар. – Весь день сегодня
гудит.
Глаза девушки были испуганны и растерянны. Она оборачивалась
назад, словно прикидывая расстояние до лестницы.
– Давай! – шепнула Маруся и завиляла бедрами.
– Я уже, – еле слышно пробормотала девушка.
Маруся посмотрела на нее, девушка стояла прямо, не шевелясь.
– Здорово, – похвалила Маруся.
– Меня зовут Олег. Хорошо, что вы зашли, такая
скукотища. – Он покосился на Марусю, которая отчаянно виляла бедрами, и
девушку, которая побледнела так, словно сейчас упадет в обморок. –
Да, – повторил он вяло, – отлично.
– А у вас в «Монополию » играют? – поддержала
Маруся разговор, не останавливая телодвижений и готовая, если что, подхватить
девушку.
– Нет, – сказал парень. – У нас в домино
играют и в карты. В преферанс. Не хотите пульку расписать?
– Нет. Спасибо, – отказалась Маруся, вежливо
улыбаясь.
Молодой человек встал, подошел к окну. У него были длинные
светлые волосы, которые он как будто никогда не причесывал, что придавало ему
какой-то особенный шарм мальчишества и ребячливости, минимум двухдневная щетина
и узкие, сильно спущенные вниз джинсы. Он оторвал зеленый листочек от
ветвистого, закрученного вокруг деревянной тростинки растения и протянул его
девушке.
– А вы? – спросил он. – Тоже не хотите?
Девушка отчаянно посмотрела на Марусю.
Маруся завиляла бедрами активней, девушка улыбнулась и взяла
листочек.
– Спасибо. Но в 19.40 ужин.
– Жаль.
– Что жаль? – Маруся решила поучаствовать в
разговоре.
Парень одобряюще улыбнулся ей, с таким видом доктора обычно
достают градусник, и ответил, глядя на девушку:
