– Мне козий сыр с персиком и лавандовым грильяжем.
Спасибо. – Аркаша обратился к официанту, игнорируя вопрос Ангелины
Петровны.
– Все время забываю, – объясняла Ангелина Петровна
подруге, – он терпеть не может, когда я называю его котенком. Будьте
добры, – она ткнула в меню своим длинным мундштуком, – гороховое пюре
и рапс к моей телятине.
Аркаша нетерпеливо посмотрел на часы.
– Какие красивые часы! – похвалила Ирина.
– Не волнуйся, мы прекрасно успеваем, – улыбнулась
Ангелина Петровна.
– Вы спешите? – засуетилась Ирина. – А я вас
вытащила на обед!
– Ну что ты, нам так приятно, правда, тигренок?
Правда. – Аркаша кивнул официанту, поставившему перед
ним бокал беллини со свежевыжатым персиком. – Просто терпеть не могу
входить в зал, когда начался концерт. Это неуважение к музыкантам.
– Мы идем в консерваторию, в Малый зал, –
объяснила Ангелина Петровна, прикуривая сигарету.
– Ах, счастливые! – воскликнула Ирина. – Я не
была в консерватории уже несколько лет. А что там сегодня?
– Сольный концерт Аркашиной приятельницы.
– На фортепьяно, – уточнил Аркаша.
Как они и просили, весь заказ официант принес одновременно.
В его профессиональных руках взлетели хромированные крышки, аромат
распространился над столом и поднялся к потолку, оказавшись последним
аргументом в выборе блюд посетителей с соседнего столика.
Аркаша заказал еще один беллини.
– Ангел, дорогая, когда я выходила от Пети в последний
раз…
– Да?
– А кто вообще решил, что это молодой козий сыр? –
нахмурился Аркаша.
– Позови официанта. И что? Когда ты выходила от Пети?
– Я видела одну молодую девушку, вернее, двух…
– Извините, но этот сыр недостаточно молод! Не то чтобы
для меня, а вообще для того, чтобы называться молодым!
– Аркаша, просто попроси заменить себе блюдо.
– Я узнаю у шеф-повара, – проговорил официант.
– У шеф-повара что, есть его свидетельство о
рождении? – Аркаша залпом допил беллини. – Унесите.
– Закажешь что-нибудь? – Ангелина Петровна
дотронулась до его руки. – У меня очень приличное мяско.
– Нет такого слова! – взорвался Аркаша. –
Есть слово мясо. А мяско – нет!
– Ангел, послушай, пожалуйста, – Ирина попробовала
обратить на себя внимание, – я бы хотела узнать, что это за девушки?
Которых я встретила?
– Я думаю, пациентки со второго этажа. Ты же знаешь
наши правила: мы не ограничиваем свободу передвижения, за исключением острых
случаев. Ну, и до отбоя, конечно.
– Просто одна девушка… Она показалась мне знакомой… –
Ирина говорила очень тихо, сложив нож и вилку на тарелке и теребя в руках край
скатерти.
Ее длинные каштановые волосы, не спрятанные под головным
убором, настолько меняли ее образ, что трудно было узнать в безликой
посетительнице терапевтического отделения эту красивую женщину.
За соседними столиками ее узнавали, но деликатно отводили
глаза, только тихонько шушукались между собой, кивая в ее сторону головами.
– Просто мне кажется… только не подумай, что я брежу…
мне кажется… она похожа на дочь одного моего знакомого…
– Невозможно! – категорически заявила Ангелина
Петровна, тоже сложив приборы на тарелке с недоеденной телятиной.
– Да? – неуверенно спросила Ирина.
Аркаша махнул официанту, покрутив в пальцах пустой бокал.
– Да. А она что, что-то тебе сказала? – взгляд
Ангелины Петровны был настороженным, хотя, может быть, Ирине это показалось.
– Нет…
– Нет? Ничего? Точно? Совсем ничего?
– Ничего. Да мы вообще не разговаривали…
– А, – Ангелина Петровна разрешила забрать свою
тарелку. – Тебе показалось, ты просто устала.
– Как ее зовут?
Ангелина Петровна ответила не сразу. Нахмурилась.
– Оля. Но мне бы не хотелось о ней говорить. Потому что
это дочка моих близких друзей. Тяжелое состояние. Анероидное помрачение
сознания.
– Она дочка твоих друзей? – Ирина удивленно
посмотрела на подругу. – А чем занимаются твои друзья?
Ангелина Петровна неопределенно махнула рукой.
– У них… крупная компания по продуктам питания…
– То есть они обеспеченные люди? – настаивала
Ирина.
– Да, вполне. Ирочка, к чему все эти расспросы?
– Вы как хотите, а мне пора на концерт.
– Аркаша, проси счет, мы уже уходим. Ирина, не хочешь
составить нам компанию?
– К сожалению, не могу, – улыбнулась Ирина.
До Зала Чайковского они доехали за несколько минут.
Ангелина Петровна ждала Аркашу в холле, пока тот чистил
ботинки в туалете.
Она первый раз была в консерватории. Хотя музыку очень
любит. У нее в машине стоял диск Брамса. А дома они иногда с удовольствием
слушали Паваротти.
Ее внимание привлекла юная девушка около зеркала.
Темненькая, с Кавказа. Она была одета в бесформенный свитер, огромные штаны и
белые кеды. На голове был надет то ли платок, то ли какое-то платье.
Но самым странным был ее взгляд. Женщины никогда так не
смотрятся в зеркало. Она смотрела сквозь него. Не мигая. И не шевелясь.
«Шахидка», – решила Ангелина Петровна и осторожно
прошла по коридору в сторону туалетов.
Когда появился Аркаша, она буквально прижала его к стенке.
– Аркаша, надо звонить в милицию. И пойдем отсюда.
– Но что…
– Там шахидка! Клянусь тебе! Вся обмотана тротилом, и
взгляд ужасный. Ненормальный. Вообще!
Возбуждение Ангелины Петровны передалось и Аркаше. Он
потянул ее за руку в холл.
– Где? Где она?
– Вон! – прошептала Ангелина Петровна, распахнув
глаза и указывая взглядом в сторону девушки.
Она все еще стояла у зеркала. Только чуть-чуть развернулась.
И уже не глядела в него.
– Вот эта? – тихо спросил Аркаша.
В это время к ней подошел молодой человек. Невысокий, лет
двадцати. В почти такой же неряшливой одежде. Он улыбался. Она чмокнула его в
щеку.
– Сама ты шахидка, – сказал Аркаша. Ангелина
Петровна заглянула в глаза молодому человеку. Оглянулась вокруг.
– Да они тут все такие! – прошептала она.
– Ага. Все шахиды. Ложись! – мрачно проговорил
Аркаша.
