– Правда? Расскажи!
– Моя диссертация… она уже почти закончена…
– А! А! – закричала Ангелина Петровна, как
девочка, которая взлетела вверх на качелях. – Умничка ты мой!
Аркаша гордо задрал голову.
– Ну, ладно, поехали! – сказал он, изо всех сил
стараясь скрыть свой довольный вид.
На это мероприятие их позвал Иринин давнишний друг. Отказать
было невозможно.
Он был хозяином огромного выставочного павильона и
периодически устраивал разного рода креативные экспозиции, которые бы привлекли
внимание и посетителей, и журналистов.
В этот раз выставка называлась «Пионерия семидесятых». Все
известные люди, актеры, певцы, политики, бизнесмены, каждый, кто чего-то
добился в жизни и его лицо знала страна, принесли свои детские фотографии. В
пионерских галстуках.
Было очень смешно узнавать в лохматых и конопатых рожицах
политическую и творческую элиту страны. Выставка привлекла к себе очень много
людей. Журналисты практически из всех изданий сновали между стендами, пытаясь
сфотографировать оригинал рядом со своим экспонатом.
Фотография юной Ангелины Петровны тоже была. Хоть Ангелина
Петровна и не была звездой в общественном понимании этого слова. Но очень уж
была фотография забавной. Мятый красный галстук, две короткие косички и лукавое
лицо, готовое прыснуть от смеха прямо сейчас.
Организаторы выставки тоже ходили в пионерских галстуках,
били в барабаны, играли в горн.
Ангелина Петровна скользила взглядом по фотографиям и думала
об их с Аркашей уговоре. Давно, два года назад. Когда они поняли, что любят
друг друга. Аркаша тогда сказал, что очень бы хотел, чтобы Ангел стала его
женой. Очень бы.
И Ангелина Петровна поспешно закивала головой.
А Аркаша сказал, что он сделает ей предложение тогда, когда
чего-то добьется в жизни. Когда что-то будет из себя представлять.
Они больше не возвращались к этому разговору. Ангелина
Петровна ждала. Все это время.
И теперь, когда Аркаша защитится, а то, что он защитится – в
этом Ангелина Петровна, конечно, не сомневалась, – и получит ученую
степень, а вместе с ней и статус, она могла рассчитывать на предложение руки и
сердца. Она ведь не такая уж старая. Она даже попробует забеременеть и родить
Аркаше сына. Наша медицина сейчас в этом смысле далеко продвинулась. Или даже
не наша…
Они подошли к накрытому столу.
Меню в концепции праздника. Переваренные сосиски,
надрезанные с двух сторон ножом так, что концы загибаются, как серпантин,
жиденькое картофельное пюре, тушеная капуста цвета прогорклого масла и сырники.
С черпаками в руках не официанты, а румяные тетки в белых халатах и передниках,
на манер школьных поварих.
– Нет, я это есть не буду, – тихо сказал Аркаша,
улыбаясь радостным окружающим, с радостным видом накладывающим себе полные
тарелки.
– Зразы очень вкусные, вон там. – Рядом с
Ангелиной Петровной оказалась жена Вовчика, любителя тенниса и малазийских
домработниц.
– Нет уж, спасибо. – Аркаша чмокнул ее в щеку.
– А где Володя? – Ангелина Петровна оглянулась
вокруг, словно разыскивая его в толпе.
– Он не придет. – Она огорченно вздохнула. –
Я его сейчас вообще не вижу. Наверное, неприятности на работе. Такой стал
нервный…
– Все образуется, – Ангелина Петровна улыбнулась, –
не расстраивайся.
– А ваша фотография есть? – Володина жена не
хотела портить настроение своим друзьям и поэтому с готовностью сменила тему.
Они пошли рассматривать маленькую Ангелину, встречая
знакомых, приглашая их с собой, и образовавшейся большой компанией они
рассматривали задорную девочку с косичками в мятом пионерском галстуке.
Они смеялись, говорили, что она мало изменилась, показывали
на свои фотографии, узнавали знакомых, встречали актеров, фотографировались с
ними для прессы, громко чокались бокалами с шампанским, всем своим видом
изображая, что отменно проводят время. И действительно, атмосфера на выставке
была очень доброжелательной и приятной.
– Аркаша! А твои фотографии? Они здесь есть? –
смеясь спросила жена Вовчика. – Пойдемте смотреть Аркашины фотографии!
Ангелина Петровна бросила на Аркашу быстрый испуганный
взгляд.
Аркаша немного покраснел. Надменно повернул к ней голову.
– Я не звезда, – сказал он.
– Просто, когда были пионеры, Аркаша еще не
родился, – улыбнулась Ангелина Петровна.
– Что ты хочешь этим сказать? – медленно спросил
Аркаша.
У Ангелины Петровны в сумке зазвонил телефон. Она схватилась
за него, как за спасательный круг, как машинально хватается за него даже тот,
кто умеет плавать.
– Посмотрите – Федя! – воскликнул кто-то, и вся
компания двинулась к следующему стенду. Под звонкие звуки горна.
– Алло, – сказала Ангелина Петровна, глядя Аркаше
в глаза. Он не пошел со всеми, он остался с ней, с Ангелиной.
– Да, да, все нормально… ее сознание было довольно
долго недоступным. Но сейчас она вполне адекватна… да… да…
Аркаша развернулся и ушел. Ангелина Петровна, не прекращая
разговор, побежала за ним.
– Я все понимаю… Я думаю, еще несколько дней… но мы
ведь с вами и не оговаривали сроки… Я говорила, что не могу гарантировать… но знаете…
как поведет себя психика – спасибо… нет… мой профессионализм здесь ни при чем…
Аркаша распахнул стеклянную дверь на улицу, чуть не стукнув
ею по Ангелине.
– …Да… я надеюсь, вернее, уже почти с уверенностью могу
сказать, все будет хорошо… мы в контакте… договорились… хорошо. Хорошо, давайте
милицию. Да, мы ее подготовим. До свидания…
Аркаша сел в такси. Ангелина Петровна стояла на улице и
смотрела ему вслед.
– …Мне тоже всегда приятно… Спасибо.
Она убрала телефон в сумку.
Села в свою машину. Включила зажигание. Смеркалось. Надо
было ехать домой – спать.
30
Маруся надеялась, что дома никого не окажется. Зря.
Мать была дома.
Вскинула на нее глаза, промолчала.
– Привет, – буркнула Маруся и сразу прошла в свою
комнату.
– Привет, – прозвучало уже за захлопнутой дверью.
Упала на диван. Свернулась калачиком. Дома.
Шаги матери около двери.
Неужели будет выяснять отношения?
В последний раз они расстались, когда Маруся получила
пощечину. Что она тогда сказала? Маруся не помнила. Ничего особенного. Но как
раз ничего особенное ее мать обычно и считала самым важным.
