— Да он ушел вроде, — сказал мужчина, глядя в окно. Ему было уже неприятно, что его предложение, сделанное в шутку, приняли всерьез, ему не хотелось куда-то идти и кого-то звать, он этого не любил.
— Ничего, найдем! — молодая тетка, не любящая откладывать дела, поднялась и вышла.
— Да я и сам ему все скажу, — сказал Килил, тоже вставая.
— Сиди! — крикнула старшая тетка. — Мужчина, держите его!
Мужчине держать пацана не хотелось.
— Ты в самом деле, — сказал он Килилу. — Не суетись. К матери едешь, так к матери. Что он, не человек, что ли? Поймет. Сиди, сиди давай.
И он протянул руку к Килилу.
— Убери лапу! — негромко сказал ему Килил. — А то воткну сейчас, запрыгаешь!
И он сделал вид, что хочет достать что-то из кармана.
Мужчине тут же сделалось нехорошо, он резко убрал руку и отодвинулся к окну, явно сожалея, что затеял эту историю.
— Не надо нервничать, мальчик! — наставительно и трусливо сказал он. А тетка мгновенно вспотела и молчала, лишившись от страха языка.
— Только заорите, — предупредил Килил. — Вернусь — порежу!
Он вышел в коридор, где толпились пассажиры и провожающие, потом в тамбур, выглянул наружу: младшая тетка отошла на два вагона вперед и там говорила с милиционером. Тот слушал, морщась и с натугой вникая. Килил подергал ручку двери, ведущей в соседний вагон. Закрыто. Тут к вагону прикатили большую тележку с вещами. Килил за спиной проводницы вышел, встал за тележкой. Осторожно высунулся: милиционер с теткой приближались. Килил ссутулилися, сунул руки в карманы и неторопливо пошел вдоль поезда. Но вдруг услышал: «Эй, пацан!» Обернулся: милиционер быстро шел к нему, за ним поспевала тетка, тыча рукой. Килил побежал.
Сначала он бежал по перрону, шмыгая между людей и вещей, потом спрыгнул на рельсы. На ходу оглянулся: милиционер все бежал за ним и что-то говорил в рацию. Килил обогнул поезд, а за ним другой, потом побежал по рельсам, которых вдруг оказалось очень много со всех сторон; Килил остановился и увидел, что находится посреди большого и пустого пространства — с одной стороны к вокзалу приткнулись поезда, с другой одни только рельсы, если бежать по ним, его будет хорошо видно. И Килил помчался вбок, к забору. Тот оказался высоким и все никак не кончался. Килил уже не оглядывался, боясь потерять время и испугаться. Вот увидел старое, чахлое дерево у забора, уцепился за нижнюю ветку, залез, пополз по стволу, склоняющемуся к забору. Спрыгнул на другую сторону, а там опять вагоны, но товарные. Килил запетлял между ними, выскочил, увидел каких-то людей в форме. Он даже не успел понять, что за форма, ему показалось, что он в ловушке, побежал опять назад, глядел на вагоны, увидел приоткрытую дверь в одном из них, запрыгнул внутрь, там оказались груды пластмассовых бочек, довольно больших, почти в рост Кллила, но легких. Килил полез в эту груду, залезая все дальше и выше, в угол. В углу стал закапываться вниз. Устроился так, чтобы его не было видно, но чтобы можно было дышать.
Он довольно долго просидел так, прислушиваясь. От скуки захотелось отвинтить крышку одной из бочек: интересно, что в них возят? Отвинтил, сунул туда нос и показалось, что оттуда ударило, причем не в нос, не в лицо, а в самые мозги. Ударило так, что Килил потерял сознание.
9
Самир и Расим были уверены, что Килил удачно украл большие деньги. Само собою подразумевалось по их понятиям, что сын поделится с отцом, то есть с отчимом, если не все отдаст ему: ребенок как распорядится? не сумеет! И когда Геран пришел получить деньги за работу и уволиться (он знал от Ольги о намерениях братьев), они завели неожиданный разговор:
— Зачем тебе увольняться, работай! — сказал Самир.
— Нормальная работа, чего тебе еще? — спросил Расим.
— Я все равно собирался уйти, не люблю сидеть на одном месте.
— А ты не сиди, ты ездий! — удачно подхватил Расим, хоть брат и укорил его взглядом за торопливость. — У нас тут машина продается срочно и дешево, купи! Купи, ставить будешь у нас даром, и работай нормально, вози людей, зарабатывай. У нас тут много кто так работают, в день тысячу запросто наезжают, а ты что у нас получаешь, разве это деньги?
— Мне хватает, — сказал Геран. — А какая машина?
Ему машина была не нужна, у него даже и прав нет до сих пор, он вообще считает, что писатель должен ходить пешком по земле, среди людей, видеть их и слышать. А ездить на трамваях, автобусах и в метро, опять-таки среди людей. Там много можно услышать и увидеть. Например, несколько дней назад он ехал в вагоне метро и любовался очень красивой светловолосой девушкой. Та сидела, читала книжку, Герану хотелось увидеть ее глаза, чтобы окончательно убедиться в ее красоте, но она не поднимала головы. Уже Геран проехал свою станцию и две следующие, а она все читала, при этом долго не переворачивала страницы. То ли внимательно читает, то ли чтение для нее не самый привычный процесс. Это Герану тоже хотелось понять по ее глазам. Наконец девушка захлопнула книжку и встала, готовясь выйти. Глянула на Герана, безошибочным чутьем сразу угадав, кто смотрит на нее в толпе, и тут же отвернулась, но Геран успел увидеть ее голубые глаза, тоже красивые, но, вот парадокс, они портили лицо девушки, Геран не мог понять, как это может быть, думал над этим, выйдя вслед за девушкой, но не за ней, а перешел на противоположную сторону, чтобы вернуться обратно, и уже в вагоне понял: глаза были пустые и похожие на тысячи других глаз. И сама собой родилась фраза: «типичная блондинка с типично голубыми глазами». Когда-нибудь пригодится.
Герану не нужна была машина, он спросил, чтобы увидеть реакцию братьев. Он ведь сразу понял их мысль относительно него, она была прозрачна и легко читалась в их словах и взглядах. Геран и до этого всегда удивлялся, как бывают наивны и по-детски откровенны эти люди, столь удачно и хитроумно, надо отдать им должное, проворачивающие различные финансовые дела; они почти никогда не скрывают своего интереса. Размышляя, он сделал вывод: им этот интерес прятать так же сложно, да и глупо, как, например, скрывать свои намерения гладиатору, выходящему на бой с мечом. И так всем понятно и видно, что у тебя меч, дело не в этом, а во владении оружием. Сделать обманный выпад, увернуться, изобразить усталость и обрушить неожиданный удар — вот когда начинается их искусство. И еще они похожи на фокусников, которые все проделывают голыми руками и на глазах у зрителя, ничуть не скрывая, что облапошивают его, зритель таращит глаза, ловя каждое движение, но в результате все-таки оказывается неизменно облапошен.
— Машина отличная, «девятка» после ремонта, пробег ста тысяч нет, стоит две с половиной тысячи долларов всего! Даром! — расхваливал Расим машину, которую действительно продавал один из братьев, Рауф, надеясь выручить за старую развалину хотя бы полторы тысячи.
Геран не любил водить людей за нос, поэтому, едва начав игру, он, вместо того чтобы для веселья поторговаться, пойти посмотреть машину, сбить цену и лишь потом отказаться от нее, тут же соскучился и сказал:
