– Какие еще доходы? – удивился Микишин. – Наоборот, сплошные убытки! Если бы не зарплата в мастерских, у меня бы дети с голоду опухли!
Он лукавил. Никто из его четверых детей с голоду опухать не собирался. Старший сын, которому уже тридцать, служит в армии майором, дочь помладше работает в Полынске в аптекоуправлении, Андрей вот жениться собрался, а младшая, Катя, с подругами вон в саду играет без всяких признаков голодной опухлости. Микишин просто не хотел говорить корреспонденту настоящую правду: работа на общество ему нужна для страховки. Мало ли как завтра повернется? Придут в один не очень прекрасный день хмурые люди и заберут и коров, и лошадь, и мини-трактор, и все прочее. За что? А хотя бы за то, что слишком много. По какому праву? А по какому праву отбирали у отцов, дедов и прадедов Микишина? Общественную же работу, давно замечено, не отбирают, она ж не стоит ни хрена. Следовательно, на всякий случай за нее надо держаться.
Так корреспондент и уехал несолоно хлебавши, но он был профессионал, умевший отжать воду из сухого полотенца, статью все-таки изловчился написать, озаглавив: «Человек без статуса». И Микишина после этого некоторое время поддразнивали. Едва он, выпив немного, начинал скромно хвастаться – дескать, все у него есть, что человеку надо, ему тут же напоминали: статуса у тебя нет! И смеялись. Да он и сам смеялся над этой ерундой, ибо слова этого не понимал и не мог взять в голову, зачем этот самый статус человеку нужен, если у него и без статуса все в порядке?
Микишин строил со своим сыном Андреем, спокойным, меланхоличным парнем, длинный стол для будущей свадьбы.
И тут явился слегка захмелевший Вадик.
12
Явился слегка захмелевший Вадик и спросил:
– Готовитесь? А питьем запаслись?
– Тебе надо, что ли? – спросил Андрей.
– Нет! Я к тому, что не одним же самогоном поить будете?
Микишин даже обиделся:
– Два ящика белой куплено! И шампанского ящик! И вина сколько-то!
– А коньяк? Коньяк будет?
– Баловство! – махнул рукой Микишин. – И так всего полно.
– А все-таки самогон тоже будет?
– А чего это ты заспрашивался? – Микишин подозрительно посмотрел на Вадика.
Но Андрей уже понял.
– Это он подкатывает потому, что Мурзин чьего-то самогона нахлебался и помер, говорят. Так Шаров приказал найти, у кого взято было.
– Именно! – не стал отрицать Вадик. – Отрава гуляет по селу! Вы представьте: позовете гостей, нальете – и они окочурятся! Вам это надо?
Микишин от возмущения весь покраснел.
– Отрава? Мой самогон – отрава? Ну, юный химик!
Он побежал в дом, вернулся с двумя ящиками разнокалиберных бутылок, выставил их на стол.
– Раз ты так – сейчас пробовать будем! Отрава!
– Да я не говорю, что обязательно... – заикнулся Вадик.
– Молчи! – прервал Микишин, умевший быть строгим, когда требуется. Плеснул на дно стакана из первой бутылки и поставил перед Вадиком:
– Пей!
– А ты, Николай Иванович?
– Я? Ладно, и я! Отрава!
Микишин выпил и тут же налил из другой бутылки.
– Пробуем дальше!
Что же это Кравцов все не едет? – с тоской подумал Вадик, обреченно беря стакан.
13
А Кравцов, между прочим, уже приехал. Хотел сразу же приступить к делу, но тут Шаров, глянув на часы, сказал:
– Давай-ка на склад, пока открыт. А то живешь, как последний. Мы тебе телевизор выделим, радио, пару стульев хороших, обживайся!
– Надеюсь, это во временное пользование? – спросил Кравцов.
– Нет, взятка! – обиделся Шаров. – Не беспокойся, уедешь – все тут останется.
– Тогда ладно.
Кравцов съездил с Суриковым на склад, получил обещанные вещи, отвез в дом Максимыча, расставил, сразу стало веселее. Он не удержался и, включив телевизор, пощелкал ручками. Допотопный, ламповый, он оказался цветным и при этом работал.
Заглянул Хали-Гали, увидел телевизор и спросил с интересом:
– А правительственный канал у тебя в нем есть?
– Это что за канал такой? – не понял Кравцов.
– Ну, как же! – убежденно сказал Хали-Гали. – У всех, кто начальство, правительственный канал есть. Секретные новости для служебного пользования!
– Ничего не путаешь? – усмехнулся Кравцов.
– Точно знаю!
– Ну, раз такой знающий, скажи, кто на продажу самогон в Анисовке гонит?
Увлекшись переключением каналов, Кравцов не сразу обратил внимание, что старик медлит с ответом. Оглянулся: Хали-Гали не было.
Тот уже стоял на крыльце и трепал морду ласкового Цезаря:
– Узнал, Цеденбал? Ах ты, рожа...
– Цезарь, – поправил старика вышедший Кравцов. – А скажи, как Максимыч без туалета обходился?
– Почему без туалета? Туалет был. Нормальный нужник, вон там, над обрывом стоял. Очень удобно: ямы копать не надо. Лаги выдвинули, на них поставили, а дыра, вроде того, на свежем воздухе. Зато с ветерком! И все вниз падает естественным путем. Правда, зять Максимыча тоже упал. Ну, то есть нужник упал под ним, лаги не выдержали, тяжелый зять был. Так и полетел наперегонки с собственным сам понимаешь с чем. Но жив остался. Внизу-то мягко, опять же понятно почему...
– Понятно, понятно. А сам Максимыч как после этого обходился?
– Вокруг природа! – ответил Хали-Гали. Кравцов понял, что придется заново строить нужник.
Природа природой, но надо себя соблюдать. Тем более, когда кроме природы такие женщины в окрестностях!
Этот неожиданный поворот мыслей вызвала проезжавшая мимо дома на велосипеде Людмила Ступина.
14
Проезжавшая мимо на велосипеде Людмила Ступина вспомнила, как обидел ее милиционер бестактной проницательностью, и даже отвернулась, чтобы не здороваться. Но это отвлекло ее от дороги, она покачнулась и чуть не упала. Соскочила с велосипеда. И тут же рядом оказался Кравцов, готовый помочь.
– Все нормально, здравствуйте, – сказала она.
– Здравствуйте, а у вас телевизор есть? – неожиданно спросил Кравцов.
– Есть. А что?
– Большой телевизор?
– В общем-то да.
– Футбол смотрели вчера? Я по радио слушал, но потом оно испортилось.
– Смотрела.
– Ясно. Нормально показывает?
– Нормально.
– А у меня вот плохо показывал. Я переставил – стало намного лучше. Вы не переставляли?
– Зачем? Я же говорю, хорошо показывает.
