– Вот что, Василий. Спасибо, конечно, что помог. Но послушай меня. Знаешь, чем все рано или поздно кончится? Напьешься когда-нибудь до чертиков. Вздумается тебе жену поучить. Шутя. И зашибешь до смерти. И сядешь. Не на пятнадцать суток, как я тебя хотел, а надолго. И все, исковеркаешь себе жизнь. Понял меня?
– Это вместо спасибо за помощь? – обиделся Суриков.
– Спасибо я тебе уже сказал, – напомнил Кравцов.
– Тогда – пожалуйста! – расшаркался Суриков.
И только попробуйте нас упрекнуть в незнании того, как люди в деревне себя ведут. Дескать, никогда и ни за что они не расшаркиваются, они естественны и природны. Ну, разве что слегка медвежковаты, кержаковаты, увальневаты и тому подобное. Да ничуть! Один и тот же телевизор все смотрим с его в том числе историческими и прочими фильмами про мушкетеров, одни и те же жесты перенимаем, когда хочется нам что-то из себя изобразить. Одни и те же слова повторяем. Вы послушайте хотя бы анисовского пастуха Шамшурика (Шамшурин фамилия), тридцатилетнего белобрысого парня, с пухом на подбородке, послушайте, что он кричит, когда гонит стадо и щелкает длинным кнутом.
– Комон! – кричит он. – Щщит! Фака маза! Гоу он, зараза! Плиз! Хелп! Варнинг! Ай лайк ми! Hay! – и прочие бессмысленные слова. Встреченных же людей встречает одним и тем же вопросом: – Ар ю о'кей?
А вы говорите...
Поэтому для Василия Сурикова расшаркивание не было чем-то совсем уж необычным. Он просто так подчеркнул свою обиду. И, уходя, заметил:
– Вот и сделай доброе дело менту...
– Я не как мент, Вася, я по-соседски! – ответил Кравцов и пошел к сараю, где мерин Сивый переступал с копыта на копыто.
– Ты чего? – спросил Кравцов. – Есть хочешь? Я тебе сена давал.
– Овса ему надо, а не сено, он же лошадь, а не корова! – послышался голос.
Хали-Гали возник, как всегда, неожиданно.
– Здорово, милиция. Здорово, Рецидив! – поприветствовал Хали-Гали и собаку.
– Цезарь, – поправил Кравцов.
– Точно. Никак не запомню. Помню только: чудное что-то.
– Где же овса взять, дедушка?
– Где все берут.
– А где все берут?
Хали-Гали присел на колоду для колки дров и охотно объяснил:
– А на конской ферме. Там хоть и осталось лошадей три штуки, но овес есть. У зоотехника Малаева просить смысла нету, не даст. А ты делаешь так. Ждешь, когда луны не будет, у ней как раз скоро фаза такая, в календаре смотрел. То есть темно. Берешь мешочек и идешь к конской ферме. Но идешь не от реки, – предостерег Хали-Гали, – а через овраг. А с той стороны, с оврага, там в стене два нижних бревна вынаются, понял? Ты их вынаешь...
– А верхние не придавят? – озаботился Кравцов, запоминая информацию.
– Мы их укрепили! – успокоил старик. И продолжил: – Значит, вынаешь... Кхм!
Он замолчал, ибо в этом месте объяснения поднял глаза, увидел погоны Кравцова и вспомнил, что тот ведь все-таки милиционер. А он его вроде как воровать учит. Но и Кравцов в этот момент вспомнил то же самое. Они оба смущенно хмыкнули – и не стали продолжать разговора.
И вдруг со стороны леса, примыкающего к реке, послышались выстрелы.
14
Со стороны леса, примыкающего к реке, послышались выстрелы.
Кравцов тут же встревожился и поглядел в ту сторону.
Все анисовцы тоже услышали выстрелы – и тоже заинтересовались. Дело в том, что каким-то образом информация просочилась – все, от мала до велика, знали: из сарайской тюрьмы сбежала банда. При побеге убили трех охранников и взяли их оружие и боеприпасы. Бандитов пятеро человек, все страшные живорезы. Руководит бандой брат Михаила Куропатова, Женька Куропатов. Цель будто бы такая: напасть на Анисовку, взять заложников и потребовать выкуп в миллион долларов. Правда, здравый Микишин сомневался, что за анисовцев столько дадут. Ну, сто тысяч еще так-сяк. И то вряд ли. Короче говоря, лучше уж самим отбиться в случае чего. На том и порешили. Кравцов, кстати, об этих брожениях знал, но надеялся, что они ограничатся разговорами.
Услышали выстрелы и Декан с Укропом. Укроп дернулся было бежать, но Декан остановил его резким жестом. Самое это глупое дело: бежать, почуяв опасность, но не разобравшись, откуда она исходит, да и опасность ли это вообще. Декан пополз в высокой траве вверх и оттуда, с вершины поросшего лесом холма, увидел, как внизу, на поляне, некий человек расставил всякие банки и бутылки и стреляет по ним, иногда попадая и скромно при этом радуясь. Декан поманил Укропа. Тот подполз.
– Кто это? – спросил Декан шепотом.
– Не знаю.
– Как же это вы своих односельчан не знаете, Евгений-ну-Афанасьевич? – подозрительно глянул на Укропа Декан.
– Ему лет двадцать шесть – двадцать восемь, он пацаном был, когда я сел. Не помню его.
– По баночкам упражняется, – усмехнулся Декан. – А карабин хороший... Настоящий... Весьма аппетитно выглядит, весьма... Не позаимствовать ли?
– Это как?
Декан не ответил, лишь прищурил один глаз, а во втором блеснуло то, что напомнило Укропу тюрьму и все с ней связанное.
– Не сходи с ума! – прошептал он. – Его же искать будут!
Тем временем Виталий, натешившись, завернул ружье, огляделся и направился в село, которое отсюда было видно как на ладони. Прячась за кустами, Декан проследил: вот Виталий входит во двор своего дома, вот скрывается в сарае, вот выходит оттуда без ружья.
– Ясная картинка! – заключил Декан.
Он лег на спину, отдыхая. Но вскоре, что-то услышав, резко перевернулся, выглянул. И увидел другую картинку, которая ему понравилась гораздо меньше. Множество людей шли от села к берегу реки с ружьями и собаками.
15
Множество людей шли от села к берегу реки с ружьями и собаками. Вот они спустились в луговину, в бывшее русло, вот поднимаются наверх.
Среди людей активно перемещался Дуганов. Когда он узнал об угрозе нападения вооруженных бандитов на село, а потом услышал выстрелы, понял: к делу надо отнестись серьезно. В первую очередь предотвратить неорганизованную реакцию населения. Он бросился к Шарову и не нашел его. Бросился к Кравцову, тот побежал вместе с ним, прихватив пистолет и пару холостых патронов, которые у него имелись на подобный случай.
Встав перед толпой, которая только-только отдалилась от околицы, Кравцов поднял руку и громко сказал:
– Прошу прекратить!
– Вот именно! – закричал Дуганов.
– Скорее всего, это случайные выстрелы! – сказал Кравцов. – Я разберусь! А если не случайные, тем более! Они же могут начать в вас стрелять!
– Вот именно! – закричал Дуганов.
– Пусть попробуют! – потряс старой охотничьей «тозовкой» опытный охотник Стасов. – Белку в глаз бью, между прочим!
