– Привет, Цитрус! – поздоровался Хали-Гали с Цезарем.
Ни Кравцов, ни Цезарь уже не поправляли его. То есть Цезарь, сами понимаете, и не мог.
А Терепаев с азартом следопыта хлопотал над дорогой, что-то рассматривая.
– Видишь, видишь, Кравцов? – указал он. – Колеса какие-то ясно пропечатались!
– Судя по протекторам – двухколесная садовая тележка! – отчеканил Вадик.
Терепаев продолжил умственную деятельность:
– Ага, ага... Тут его загрузили и туда вон повезли! Ясный след, повезло тебе, Кравцов! Я бы сам в пять минут нашел, но некогда! Так что ищи – и доложишь. Поймаем паразита и в самом деле показательный суд устроим! И даже не здесь, а в районе. С афишами, понимаешь, как это... Как кино!
С этими словами Терепаев сел в машину и напоследок еще раз восхитился масштабом содеянного:
– Две с половиной тысячи! Богатеем, однако!
В отсутствие Терепаева руководство решил взять на себя Лев Ильич.
– Вот она все знает! – показал он на Квашину.
И обратился к ней довольно вежливо, даже уважительно. Ибо хоть он человек и хамоватый, скажем прямо, но какой бы он был руководитель, если б не умел общаться с народом?
– Кого, говоришь, видела вечером, бабуля?
– Ну, кого... – задумалась Квашина. – Кублакову видела.
– Так!
– Девчонок видела, Нинку с Наташкой.
– Так!
– Мурзин с Суриковым проходили.
– Ага! Уже ближе!
– Потом эти... Володька Стасов с Колькой Клюевым.
– Очень хорошо! А машину видела, бабуля?
– А как же. Он у меня дорогу спрашивал. Шофер.
– А кто после машины проходил? Понимаешь? После? – Шаров-старший торжествующе взглянул на Кравцова: ты, дескать, груши околачиваешь, а я сейчас имя преступников узнаю!
Квашина вспоминала. Все ждали.
– После? – уточнила Квашина.
– После!
– Как машина, то есть, проехала, после, значит, нее?
– Точно! – нетерпеливо подтвердил Лев Ильич.
– То есть кто до машины, того не считать совсем? А только после?
– Точно! Ну?
Квашина огорчилась:
– Не знаю, милый.
– Это как же? – изумился Лев Ильич.
– А я сразу после машины спать пошла. Вот и не знаю.
– Тьфу! – сплюнул в сердцах Лев Ильч. – Ладно, спасибо, бабуля. – И повернулся к Хали-Гали: – А ты, дед, что видел?
Хали-Гали ответил уклончиво:
– Может, что и видел, а не то!
– Ты скажи, что не то, а мы разберемся! – заверил Лев Ильич.
– Это конечно. Но бывает ведь как? – рассуждал Хали-Гали. – Видишь одно, а на самом деле – другое. А оно, может быть, какое-нибудь третье! А приглядишься – его и вовсе нету!
– Чего – его? – терял терпение Шаров-старший.
– Вот чудак человек! – удивился Хали-Гали его непонятливости. – Раз его нету, значит – ничего!
Лев Ильич некоторое время стоял как бы ушибленный. Анисовскую логику он переварить был явно не в силах. И единственное, что смог вымолвить, обращаясь к Кравцову:
– Нет, народ надо менять!
Кравцов неопределенно пожал плечами. То ли соглашался, то ли молча возражал, то ли был третьего мнения, но такого же неопределенного, как слова Хали-Гали. Потолковав со стариком еще пару минут, он догнал братьев Шаровых и Вадика, которые решили пойти по следу тележки.
12
Они шли по ясному следу тележки. Вадик держал в руках блокнот, куда записывал результаты наблюдений.
– Вот тут он чуть не уронил. А вот по краю колесо прошло, – комментировал он. – А тут еле удержал... А тут...
Тут следы оборвались, повернув вниз, где трава была явно примята.
Все спустились. Увидели множество следов и обрывок упаковки.
– Ясно! – сказал Лев Ильич. – Тут прятали. Но отсюда-то куда дели? Сюда полно следов, а обратно – нету!
– Может, – предположил Андрей Ильич, – они по своим же следам обратно уволокли?
– Не похоже! – сказал Вадик. – Круто слишком. И зачем? Дорога рядом!
Дорога была рядом. Но в том-то и фокус, что от места, где хранился кондиционер, до дороги никаких следов не отыскалось.
Вадик увидел лишь в кустах сломанную ветку и задумчиво на нее уставился.
Кравцов подошел и, доламывая ветку, спросил:
– Есть соображения?
– Это же улика! – вскричал Вадик.
– Да? – Кравцов повертел ветку в руках и бросил в кусты. – Вряд ли. А скажи лучше, Вадик... – Кравцов присел на корточки, что-то рассматривая.
Вадик напрягся, готовясь ответить на вопрос так, чтобы не ударить в грязь лицом.
– Скажи, Вадик, что это за цветочек такой? – показал Кравцов на довольно скромное соцветие бордового оттенка.
– Кровохлебка. Хорошее желудочное средство, кстати. А почему вы спросили?
– Просто интересно. Кровохлебка... Жутко звучит, а цветочек приятный...
И Кравцов ушел с места предполагаемого преступления, а Вадик долго раздумывал, с какой стати Павел Сергеевич заинтересовался пустяковым цветком. Вадик лег на землю, побоявшись сорвать кровохлебку, осмотрел ее, обнюхал, но загадки не разгадал. И решил так: это метод опытного оперативного работника – переключить внимание подозреваемого на что-то постороннее, усыпить его бдительность, а потом ошеломить неожиданным вопросом. Но ведь Вадик-то не подозреваемый и ошеломлять его не надо! Непонятно... И все же прием Кравцова Вадик решил взять на вооружение.
Он приступил к самостоятельному расследованию. И результаты сказались очень скоро: на дороге рядом с кустами Вадик обнаружил свежие следы от больших колес и обрывок картонной упаковки. Потом вернулся и осмотрел те следы, которые поменьше. Предвкушая раскрытие, Вадик ничего не сказал братьям Шаровым. Сначала надо наведаться к Кольке Клюеву и Володьке Стасову.
13
А Володька Стасов в это время ехал с Колькой на сенопогрузчике. Это трактор такой, у которого впереди устройство с длинными штырями – для захвата сена и подъема его при стоговании. Там сейчас было что-то, завернутое в брезент. То есть ясно что – кондиционер. Такой Володька и Колька придумали способ: с дороги, не заезжая в кусты, протянуть подъемник и погрузить кондиционер, чтобы куда-нибудь вывезти.
Сначала решили – в пещеры. Туда, на высокий каменистый берег Курусы, где когда-то жили монахи. Колька, правда, сомневался:
– Найдут! Если везде искать будут – обязательно найдут.
