– Толя! – крикнула Нюра мужу. И тут же Липкиной: – Не тронь! – И мужу: – Толя, погоди! – И Липкиной: – Не тронь, я сказала! – И опять мужу: – Толя, да куда же ты, постой! – И опять Липкиной: – Не смей!
Так она рвалась на части. Но Анатолий даже не оглянулся, а Липкина уже пару раз стукнула по забору. Нюра бросилась к ней, вырвала лопату, кинула на землю и обратилась к народу:
– Видели? У меня муж из-за нее ушел! Ну, тетя Маша, ну, Мария Антоновна!..
– Сама Антоновна! – удачно, хоть и бессмысленно пошутила Липкина, потому что отца Нюры действительно звали Антоном, но какой в этом юмор – непонятно. – Ты слышала, что власть сказала? Чтобы забор был по плану или никакого не будет! Ты меня знаешь, Нюра!
– А ты меня нет! Только тронь – за каждую доску по ребру у тебя выну! И дом сожгу! – пообещала Нюра и ушла к себе, уверенная в своей победе.
– Грозится! – обратила Липкина внимание Андрея Ильича и Кравцова на слова Нюры. – Протокол составить надо! Ведь сожжет!
Но протокол составлять не стали.
Забор Липкина тронуть после этой угрозы не решилась.
Понемногу все разошлись.
А Кравцов, возвращаясь домой, завернул в магазин.
7
Кравцов вошел в магазин как раз в то время, когда Желтякова, Савичева и хромая, слегка косящая, но энергичная Сироткина что-то очень оживленно обсуждали.
– А Людмила, значит... – рассказывала Сироткина, но осеклась, увидев участкового.
В тишине Кравцов подошел к прилавку. Смотрел, но, похоже, никак не мог вспомнить, что ему надо. Клавдия-Анжела спросила:
– Чего хотели, Павел Сергеевич?
Кравцов посмотрел на нее, размышляя, а потом повернулся к женщинам и внушительно произнес:
– Хочу предупредить. Если кто-то что-то о ком-то сказал, то это совершенно не так!
– А как? – чистосердечно заинтересовалась Сироткина.
– А никак, – пояснил Кравцов. – Абсолютно никак. – И вышел из магазина, ничего не купив.
– Конечно! – сказала Желтякова, склонная иногда довольно мрачно смотреть на жизнь и на мужчин. – Увел жену от мужа, а теперь стесняется! Поздно стесняться!
Сироткина поправила:
– Да она сама Виталия выгнала! Точно знаю! У родителей он живет со вчера еще!
Савичева прекратила мелкий спор:
– Что вы, ей-богу, говорите про ерунду какую-то! А вот участки будут переделывать – это не ерунда!
– Как переделывать? – спросила Клавдия-Анжела.
– А так. Шаров велел: у всех должно по плану быть. И если где нет забора, там ставят по плану. То есть как попало, а не по справедливости. Потому что у нас, например, огород всегда за ломаную осину заходил, а по плану, я помню, начертили совсем не так!
– Они начертят с пьяных глаз! – не удивилась Желтякова.
Сироткина же, соседка Савичевой, заинтересовалась:
– А с чего это ты, Тань, взяла, что у тебя огород за ломаную осину заходил? Как это он заходил, если сама-то осина наша?
– Это когда она стала ваша?
– Всегда была!
Савичева хмыкнула и не стала спорить с женщиной неглубокого ума. Взяла купленные продукты и вышла.
– Видали? – засмеялась Сироткина.
– Не ссорились бы вы из-за пустяков, – сказала Клавдия-Анжела.
– Какие это пустяки? – возразила Сироткина. – Это земля!
А Желтякова, как бы размышляя, сказала:
– У «Поля чудес» целую машину штакетника сгрузили. Мало им забора каменного, еще и перед ним хотят чего-то нагородить...
8
Мало было председателю кооператива Лазареву забора каменного, пространство от забора до оврага он тоже решил благоустроить, клумбы там разбить, насадить цветов – и чтобы детям из «Поля чудес» не опасно было здесь находиться. Поэтому он и выписал машину штакетника и бруса для столбов, чтобы огородить эту территорию. Для этой цели подрядил двух мужиков из Анисовки, друзей Желтякова и Клюквина. Те самые, напомним, которые кладоискатели. Анатолий Желтяков всегда веселый, Роман Клюквин длинный, хмуроватый и рассудительный. Задачу Лазарев объяснил просто:
– Работать начинайте сейчас. Чем быстрей, тем лучше. Оплата, как договаривались, аккордом, то есть по факту. Есть вопросы?
– Аванс, – коротко сказал Клюквин.
– Пропьете же!
Желтяков и Клюквин пожали плечами и промолчали, не желая даже возражать столь несуразному и обидному предположению. Лазарев достал бумажник и отсчитал несколько купюр, после чего ушел.
– Значит, так, – сказал Клюквин, протягивая деньги Желтякову. – Беленькую возьмешь, пива бутылок шесть и чего-нибудь закусить.
Желтяков радостно взял деньги, сделал пару шагов, но вдруг остановился.
– А почему я? – спросил он. – Что это ты командуешь?
– Ну, я схожу, – не стал спорить Клюквин.
– Ты не донесешь, я тебя знаю!
– А ты донесешь? Прошлый раз три часа тебя ждал!
– А зачем ты тогда меня просишь? – удивился Желтяков.
– Да сдуру и прошу, – сознался Клюквин.
– Тогда вместе пошли! – предложил Желтяков.
– А штакетник не уволокут? – засомневался Клюквин.
– Не успеют! – уверенно сказал Желтяков. – Мы же через час вернемся. И к вечеру обгородим все!
9
И вот уже вечер. Виталий Ступин пришел с работы, умылся, сел за стол, накрытый Людмилой, но сел не один, а с бутылкой водки, которую тут же и открыл. Налил себе почти полный стакан и молча выпил.
Людмила, зная умеренное отношение мужа к выпивке, удивилась:
– Чего это ты вдруг?
Виталий не ответил. Закусил как следует и спросил:
– Дома сидишь, книжки читаешь?
Людмила почувствовала, что вопрос неспроста, но вида не подала, улыбнулась и подтвердила:
– Дома сижу, книжки читаю.
– Ничего не слышала?
– Ничего не слышала.
– А интересные вещи рассказывают! Будто ты за участкового уже замуж выходишь. А меня из дома выгнала. К родителям моим. Может, и правда выгнала, а я не знаю?
Людмила рассмеялась:
– Кто это такие глупости говорит?
Ступин налил второй стакан и ответил:
– Да то-то и оно, что все.
– Не много тебе будет? – обеспокоилась Людмила.
– Нормально, – заверил Виталий и выпил – как воду. – И тебе-то что, я для тебя фактически чужой человек! Сейчас вот поем на дорожку и, в самом деле, к родителям!
