Глава 9
91/2 рублей
1
Если кто-то попробовал чего-то хорошего, он после этого плохого не захочет.
Хали-Гали помнит, как отец привез ему с войны трофейную удочку. Замечательная была удочка, телескопическая, то есть раздвижная; она доставала до середины Курусы, чем Хали-Гали (тогда еще просто Сенька) гордился несколько дней подряд, ловко таская красноперок и окуней. Это обидело его товарищей, и один из них, не выдержав, изломал удочку со словами: «Ты не хвастай, а попробуй на нормальную так половить!» Конечно, подрались, но удочку починить было невозможно.
С тех пор Хали-Гали разлюбил рыбную ловлю. Удить самоделками ему стало неинтересно.
Или человек совсем другого поколения, Володька Стасов. Он видел в Полынске у кого-то из богатых родственников домашний кинотеатр, то есть телевизор с огромным экраном и хорошим звуком. Весь вечер просидел как зачарованный, и после этого собственный телевизор смотреть уже не хотелось: звук дребезжит, изображение двоится, цвета какие-то синюшные; двадцать лет ему все-таки, возраст.
Или Колька Клюев. Парню повезло: за него вышла замуж красивая, умная и работящая Даша, родила ему мальчика и хоть держит Кольку в строгости, зато он не заглядывается на других девушек и женщин: лучше Даши все равно никого нет.
Эти три анисовских жителя упомянуты неспроста: в один и тот же день Хали-Гали был ограблен, а Володьку с Колькой сильно обидели, да еще и при участии милиции.
Но по порядку.
2
По порядку следует начать с того, как Кравцов, плавая утром в Курусе, увидел на берегу Вячеслава Романовича Стасова и поздоровался с ним. Стасов от-ветил.
– Хорошо клюет? – спросил Кравцов.
– Нормально.
Кравцов огляделся.
– А ведь где-то тут Кублаков утонул. Вы-то, наверно, тоже на гулянье были, ничего не видели? – спросил он больше для проформы, но ответ оказался неожиданным:
– На гулянье я не был, я тут был. Тоже ловил помаленьку. Погода менялась под вечер, рыба хорошо брала.
– То есть, может, даже и видели что?
– Видел, как Кублаков на тот берег поплыл. Меня не заметил, плыл сначала вдоль, а потом свернул – и на берег.
Кравцов очень заинтересовался.
– Так-так-так! И что дальше?
– Дальше? Потом выстрел я слышал.
– Сразу же?
– Нет. Часа через полтора. Да все, наверно, слышали.
– А потом?
– И все. Больше ничего не видел и не слышал.
– Интересно получается... То есть он не утонул и его не утопили?
– Кто знает. Может, утонул. Может, утопили. Но после того, как я ушел.
– А вы когда ушли?
– Да стемнело уже.
Кравцов помолчал, осмысливая сказанное Стасовым. И задал еще вопрос:
– Следователям и прочим, кто приезжал, вы об этом рассказывали?
– Нет.
– Почему?
– А никто не спрашивал, товарищ начальник. У меня правило: не спрашивают – молчи.
У Стасова много и других правил. И вообще он человек своеобразный. Например, совсем не пьет. Нет, конечно, в Анисовке есть и другие непьющие мужики. У кого-то, например, здоровье пошатнулось. Впрочем, это не причина. У Читыркина оно не только пошатнулось, а совсем упало: у него и язва, и давление, и еще какие-то болячки, а он ничуть не перестает. Наоборот, хвалится тем, что держится исключительно питьем.
Тогда другой вариант: есть непьющие запойные. То есть те, кому просто нельзя прикасаться к спиртному: после первой же рюмки их уносит в алкогольное небытие на неделю, полторы, две... Таков, между нами говоря, Дуганов. Он человек в общем-то положительный, неглупый, входил когда-то в руководящую структуру совхоза «Анисовский». Мог терпеть год, два, было даже – три года держался. А потом срывался и подолгу не мог остановиться. И опять отдыхал год, два и больше. Заметим в похвалу ему, что у многих периоды трезвости гораздо короче.
Таких, как Дуганов, запойных, в Анисовке несколько. Есть и болезненные, как Читыркин, но которые, в отличие от него, крепятся неделями и месяцами. Другие терпят по долгу службы, ради семьи, однако это все – временно непьющие, умеренно пьющие, по праздникам пьющие и т.п. А совсем непьющих в Анисовке все-таки только двое: зоотехник Малаев и Стасов. Но с Малаевым особенная история, он раньше зашибал очень крепко, потом бросил и утверждает, что сделал это из принципа и из гражданского долга. Стасов же случай уникальный: он не пьет просто так. Он не пьет потому, что не хочет. Вслушайтесь в эти слова – и поймете, насколько это невероятно. Не мочь пить – это у русского человека встречается. Причины смотрите выше. А вот не хотеть пить — это мы даже не знаем, как это. Человек просто не пьет потому, что просто не пьет! Несуразица какая-то!
Придется пояснить. Вячеслав Стасов с юности был склонен к умственным рассуждениям и ничего не делал, предварительно не подумав. И вот однажды перед ним впервые в жизни оказался стакан с вином или водкой – неважно. На свадьбе, на майских праздниках, на похоронах – неважно. Все вокруг пили, Стасову предстояло в первый раз попробовать. Он взял стакан, понюхал. Ему не понравилось. Его поощряли, торопили, подбадривали. Ему не хотелось. И он подумал: а с какой стати я это буду делать, если мне не хочет– ся? То есть в тот момент, когда у каждого молодого человека рождается мысль «что будет, если я выпью?», у него родилась мысль противоположная – «что будет, если я не выпью?». И он не выпил. Раз не выпил, другой не выпил, третий. Ему понравилось! Другие дурят, хулиганят, ведут себя смешно и глупо, а он остается самим собой. Однажды, служа в армии, он все-таки рискнул, заглотнул полстакана спирта, когда замерз, сопровождая военный груз, но ожидания его оправдались: ему не понравилось. Мутило желудок, мозги, вывело из состояния равновесия. Точно так же получилось и с курением. Не хочу, думал он, так чего ради начинать?
Не хотеть Стасову очень понравилось. Он поэтому долго не женился. Не хотел. Мать и отец ему всю голову продолбили: женись, пора, люди смеются!
– А зачем? – спрашивал он.
– Тю, дурак! Какой ты мужик без семьи?
– Почему же я без семьи не мужик?
– Потому! Женишься, дети пойдут.
– Не хочу. Мне и так хорошо.
– Это сейчас хорошо! А состаришься – кто поможет, кто утешит?
– Ну, вот вы состарились, – отвечал Стасов. – Помочь я вам еще помогу, а утешение какое? Одно вам получается от меня расстройство.
Ну и так далее. Он в конце концов женился на довольно молодой и довольно симпатичной Надежде, но только потому, что почувствовал: хочет.
