– То есть вы проследили за ним? – спросил БГ.
И, не дожидаясь ответа, бросил братьев на землю.
Они шмякнулись, но тут же вскочили, отряхиваясь. Возможно, по отдельности они испугались бы этого, хоть и нехорошо так говорить о взрослых, придурка, но друг перед другом не хотели показать себя трусами.
А БГ выхватил из кармана телефон.
– ПрофЭссор? – спросил он ехидно, именно через Э, будто это ученое звание казалось ему очень смешным. Оно почему-то и в самом деле некоторым кажется смешным – как правило, людям малограмотным и туповатым. И это странно, раз БГ стал генералом, учился же он где-нибудь?
Невидимый Страхов ответил БГ.
– Как же это вышло, профЭссор, что два шпаненка вас выследили, а? Да, представьте себе, проникли!.. Не знаю, еще не решил. Отпускать, сами понимаете, не собираюсь. Прибить их, как мух, и дело с концом. При чем тут – дети?
Братья слушали очень внимательно, пытаясь по репликам БГ понять, к чему идет дело. И дело, кажется, шло к чему-то очень плохому.
Но тут БГ умолк. Слушал Страхова.
– Ну-ну, – наконец сказал он. – Но мы же больных собирали, а эти вроде здоровые. Даже не испугались. Ладно. Договорились. Но учтите: ваша ошибка, вы ее и будете исправлять. Я вам доверяю. Хоть и зря, ох зря!
Посетовав таким образом на свою доверчивость, БГ закончил разговор, сунул телефон в карман, оглядел взъерошенных братьев и неожиданно усмехнулся:
– А вы и в самом деле не пугливые пацаны. Как вас зовут?
Братья представились:
– Николай. Ник.
– Виктор. Вик.
– Ну то-то же, Ник и Вик. Бояться надо тоже с умом. Других – не надо. Меня – надо. Я в детстве вот никого не боялся. Кто посмотрит не так – сразу в рыло! Сейчас вас к доктору отправят, он вами займется.
– Нам лечиться не от чего! – сказал Вик.
– Страхов лучше знает, не от чего или есть от чего!
Меж тем Людофоб, уставший стоять на коленях, сел на землю. В таком положении он наблюдал за общением БГ и братьев, и на губах его стала поигрывать странная улыбочка.
– А ведь в самом деле, идиот! – хихикнул он, показывая пальцем на БГ (чтобы ясно было, кого именно он имеет в виду). – А я боялся. Нет, прав доктор Страхов, я скоро стану здоровым! Я так испугался, товарищ генерал, что чуть не умер, – по-свойски сказал он БГ. – Но все-таки не умер. И даже, похоже, перестал бояться. – Людофоб прислушался к себе, будто страх можно было услышать, и подтвердил: – Точно, не боюсь! Я выздоровел! – Он вскочил на ноги. – Я никого не боюсь!
Людофоб начал приплясывать и в порыве восторга пнул одного из солдат кулаком в ребра, а другого стукнул ладонью по каске. Те перенесли это безропотно, потому что без приказания генерала не решались реагировать. В итоге Людофоб и самому БГ показал кукиш:
– Вот вам! – пел он. – Не боюсь, не боюсь, не боюсь!
Генерал, склонив голову, с любопытством рассматривал Людофоба – так собака удивленно наблюдает за какой-нибудь мухой, нагло влезшей в ее миску с кормом. А потом, зарычав, может двинуть лапой – корм, конечно, рассыплется, но и мухе конец.
Понаблюдав, БГ сделал шаг к Людофобу. Другой. Третий.
И Людофоб с каждым шагом генерала терял свою радость, сникал и увядал.
– Точно не боишься? – вкрадчиво спросил БГ.
– Сейчас не уверен…
– Почему это? Только что был такой смелый!
И БГ медленно, очень медленно начал доставать из кобуры пистолет.
– Вы это… – осипшим голосом сказал Вик. – У нас убийства без суда и следствия запрещены законом!
– И поэтому никто никого не убивает? – спросил БГ.
Вик смутился: он не мог этого подтвердить. Он был уже не маленький и знал реалии взрослой жизни.
– То-то, – удовлетворенно кивнул БГ и начал поднимать пистолет.
Людофоб завыл, заплакал, упал на землю и начал кричать:
– Виноват! Не буду! Ваше превосходительство! Господин генерал! Борис Гаврилович! Маршал! Генералиссимус! Не надо!
БГ не спеша засунул пистолет обратно.
Братья отвернулись.
Им не хотелось смотреть ни на Людофоба, ни на БГ, ни на солдат. И даже друг на друга.
Тут их схватили за плечи и повели к машине. Поместили в кузов и Людофоба.
Через десять-пятнадцать минут приехали на новое место.
Место хорошее, веселое: сад, лужайка, белый дом с колоннами.
По белой лестнице к ним спускался человек, похожий на Айболита и академика Павлова. Это был доктор Страхов.
Лицо его светилось добротой и соболезнованием.
Доктор Страхов
– Бедные вы мои, бедные! – сокрушался профессор. – Пришлось же вам натерпеться! Ох уж это мальчишеское любопытство! А я-то как не доглядел, не понимаю! Из-за меня попали в такую переделку!
– А какую? – спросил Вик, который действительно хотел уточнить, в какую именно переделку они с Ником попали.
– Об этом после! – уклонился доктор от ответа. – А вы как себя чувствуете? – поинтересовался он у Людофоба.
– Доктор! – всхлипнул Людофоб. – Мне было так плохо! Доктор! Меня чуть не убил БГ! Доктор! Как я рад, что вас вижу! Доктор! Пожалуйста! Укольчик или таблеточку! Вы обещали! Я все сделал, как вы велели! Я умирал от страха! Доктор! Стабилизатора мне, умираю!
– Хорошо, хорошо, идите в клинику, я распоряжусь.
Страхов сделал знак стоявшим поодаль двум молчаливым санитарам, те взяли Людофоба под руки и увели.
А Страхов пригласил братьев в здание и провел в свой кабинет.
Кабинет был не похож на медицинский: обычный письменный стол, шкафы с книгами, кресла, ковры. Довольно уютно.
Но у братьев не было настроения рассматривать этот уютный интерьер. Ник спросил Страхова:
– А вы на генерала работаете, да?
Вик посмотрел на него укоризненно: кто же так в лоб огорошивает?
Но доктор не удивился вопросу. Спокойно и уверенно он ответил:
– Конечно. Я служу ему верой и правдой. Ему и идее стабилизации!
– Это еще что за идея? – спросил Вик.
– Об этом потом. А сейчас я должен вас осмотреть.
– С какой стати, мы не больные! – воспротивился Ник. Он терпеть не мог осмотров. Особенно у зубного врача.
– Это необходимо! – категорично сказал Страхов.
Он вообще стал как-то строже и жестче здесь, в здании, хотя встретил их очень ласково. Братьям была непонятна такая перемена.
Страхов открыл дверь в соседнюю комнату:
– Прошу!
