– Значит, нужно разрушить этот самый ЦУП! – сделал вывод Димка.
Все согласились с ним:
– Точно! А где он?
– Я знаю, – сказал Антон. – Идите за мной!
Они пошли, а по пути Анька спросила Димку:
– Как это ты не боишься?
– Чего?
– Ну, ты первый сказал: разрушить ЦУП. Но это же ведь хороший поступок, а ты боишься хороших поступков.
Димка смутился от неожиданного вопроса. Но тут же нашелся:
– А чего хорошего? Люди старались, строили.
– Атомные бомбы тоже стараются, строят, – заметил Вик.
– Для Страхова это будет плохо, значит, все-таки плохой поступок! – оправдывался Димка.
– А для всех остальных хорошо, значит, все-таки хороший! – настаивала Анька.
Вик понял, что она завела этот разговор неспроста. И догадался о причине, и сказал:
– Димка, Аня просто хочет сказать, что ты перестал бояться. То есть Анька, а не Аня, извини, – исправился он.
– Ничего, я тоже не боюсь теперь, меня и так можно звать.
– И меня, – сказала Танька.
– И меня, – присоединилась Машка. – Только не сразу, непривычно как-то.
– Не понял, – сказал Димка. – Мы что, все теперь не боимся? Почему? Лекарства потому что не действуют? Ну, если их нет, как оказывается?
– Лекарства ни при чем, – объяснил Вик. – Ты и без лекарств чего-то боялся, и с лекарствами боялся. Значит, не бояться можно тоже и с лекарствами, и без лекарств. Просто так.
– Это я понял, но почему?
– Потому, – сказал Антон, шедший впереди и слушавший умную беседу подростков, – что нам всем теперь не до этого. Потому, что мы хотим на свободу.
– А раньше разве не хотели? – спросил Женька.
– Значит, не хотели. Или хотели, но не так сильно.
Вскоре Антон привел их к пещере, одной из многих в скалистой стене. Они вошли внутрь, Антон через несколько шагов остановился.
– Здесь.
– Так близко? И охраны нет? – удивился Ник.
– Близко – чтобы оперативно проникнуть в экстренных случаях. А охраны нет – чтобы не привлекать внимания, – объяснил Антон. – Все равно, кроме генерала, никто не может попасть внутрь, дверь открывается на его голос. Но я кое-что предусмотрел. – Антон достал крохотный диктофон. – Здесь у меня есть его голос. Записал на всякий случай. Я знал, что рано или поздно пригодится!
– Вам повезло, что я к вам попал, когда мы семью изображали, – сказал Ник. – А то бы остались тут на всю жизнь.
– Ну, рано или поздно я все равно пришел бы к такому решению, – не согласился Антон.
Он включил магнитофон, послышался голос БГ, хрипловатый, неприятный: «И если кто попробует тут диверсию устроить – уничтожу!»
И скалистая стена, в которой, казалось, нет ни единой щели, вдруг раздвинулась. За нею оказались дверцы обычного лифта, они тоже открылись.
Все вошли, лифт плавно поехал вверх.
Через некоторое время они вышли в большой комнате, тускло освещенной, с единственным маленьким окошком. В это окошко было видно все подземелье – только, конечно, смутными ночными контурами.
Антон, нажав на какие-то кнопки, первым делом превратил ночь в день. Все пространство ярко осветилось. Из домов, вернее, из того, что от них осталось, стали выбегать люди, глядя на светило и не понимая, что происходит.
После этого Антон взял микрофон и сказал:
– Здравствуйте! Извините, что побеспокоил. Меня зовут Антон, я работаю в офисе Б, сектор три, вам подтвердят те, кто меня знает. Сейчас я нахожусь в Центре управления подземельем, у меня важное сообщение. Никакого стабилизатора нет. Возможно, никогда и не было. Прислушайтесь к себе и вы поймете, что это правда. Вам внушили, что инъекция должна вас успокоить, вот вы и успокоились. Это первый обман профессора. Второй обман: он не профессор. То есть и профессор, но он еще и генерал. Вспомните, вы хотя бы раз видели их вместе?
Из окошка не было слышно, что кричат бояне, но, судя по их жестам, они ответили отрицательно.
– Вы и не могли их видеть, потому что это – один человек! Профессор прикрывается генералом для того, чтобы проводить свои эксперименты. И мы должны потребовать у него объяснений, для чего они нужны!
– Охотно объясню, – послышался голос.
Появление Страхова. Неожиданный поступок Обломского и еще более неожиданные действия Ника
Увлеченные речью Антона и разглядыванием возмущенного народа, подростки не заметили, как появился профессор. С ним были Людофоб, полковник Обломский, в сторонке замер ужасный крыс Кинг, а сзади стояли страхолюбы с автоматами.
– Охотно объясню! – повторил Страхов, снимая с себя усы, бороду и очки. Теперь он не был похож на профессора, но не стал похож и на БГ. Что-то среднее получилось.
– Ловко! – оценил Ник.
– Да и вы молодцы с Виком, – любезно ответил генерал-профессор. – Догадались, надо же!
– То есть никакого Бори Трусова, с которым вы учились, тоже не было? – спросил Вик. – Вы его придумали?
– Только отчасти, – улыбнулся генерал-профессор. – Я так давно его придумал, я так реально его воображал, что иногда мне кажется – он реально существует. Когда меня обижали в школе, когда надо мной издевались, он мстил за меня. Я поступил в медицинский институт, а он уговорил меня перейти на кафедру военной медицины. И мы стали учиться вместе. Я брал умом, а он напором и энергией. В результате я стал профессором, а он генералом. И мы заняли высокий пост при Министерстве обороны.
– Вы так говорите, будто вас действительно двое, – сказала Анька.
– Привычка, Анечка. Кстати, когда я сочинил себе дочь, я думал о тебе. Надеюсь, тебе это приятно?
– Еще чего! – фыркнула Анька.
– Так для чего вам с генералом все это было надо? – спросил Антон.
– Ехидничаете? – поморщился генерал-профессор. – Это мелко. Вы спрашиваете, для чего? Отвечу. Всю жизнь у меня было два желания. Первое – чтобы я никого не боялся. Этого достичь оказалось сравнительно легко. Второе – чтобы меня боялись все.
– Прямо все? – с насмешкой перебила Танька.
Генерал-профессор насмешки не заметил или сделал вид, что не заметил, и спокойно сказал:
– Да, все. Но для этого мне нужен был полигон. Полигон для экспериментов в области человеческого страха. К счастью, среди военных очень много людей, которые боятся вражеской угрозы. Такова их профессия. И они позволили мне занять вот это замечательное подземелье и сделать его Страной Страха. Но я, то есть мы с генералом, пошли неправильным путем. Профессор много сил отдал тому, чтобы синтезировать лекарства, добавляющие страха или уменьшающие страх, он сделал величайшее фармакологическое открытие – получил стабилизатор. Но вот проблема – компоненты для стабилизатора можно достать только там, во внешнем мире. А выбираться туда было все опаснее, за мной установили наблюдение, хотя Министерство обороны этому препятствовало по требованию генерала – генерал заявил, что это помешает важнейшему стратегическому эксперименту. Поэтому профессора не тронули, но и доступ к компонентам перекрыли. Должно было настать время, когда стабилизатор кончится, как и все остальное. Да и вообще, держать лекарствами в повиновении ограниченную группу людей, даже большую, несложно, но как напугать, к примеру, население страны и даже мира? Засыпать порошок в водопровод? Трудоемко и неэффективно. Перед нами встал принципиальный вопрос: чем заменить стабилизатор? Мы решили: личной властью и внушением. Мы вспомнили примеры, когда личная власть, внушение, сила убеждения, идущая от одного человека, творят чудеса. Александр Македонский, Тамерлан, Чингисхан, Наполеон, Гитлер, Сталин… Неплохой ряд.
