– Ты сам застрял!
– Я застрял, чтобы мешать тебе. Потому что ты попал сюда с желанием убить Лауру, но убивать ее не хочешь. Вот и делаешь так, что я тебе мешаю!
– Я?!
– А кто же? Думаешь, я откуда вообще? Ты разве мало видел снов про то, как ищешь Лауру? Как хочешь ее настичь и убить, но тебе мешают! То какой-то Хорхе, то какой-то вообще дракон. Вот я тебе и Хорхе, и дракон – по совместительству! Такой взрослый человек, а такие детские сны! – басом захихикал дракон.
– То есть… То есть ты не Хорхе? Не настоящий Хорхе? Ты мой сон?
– Не совсем. Я реализация твоего сна.
– То есть на самом деле ты не существуешь?
– Вообще-то, если объективно, нет. Но если субъективно, для тебя, существую. И для себя тоже.
– То есть по-настоящему ты не можешь ее защитить?
– Почему? Могу. Сны, знаешь ли, неплохая защита.
– Скажи, где она? Ты мой сон, я тебе приказываю!
– Сну не очень-то прикажешь, он как хочет, так и снится. Ты сам не хочешь, чтобы я сказал. И вообще, стыдись: бывший командир, воин, опытный летчик – угробил целую семью!
– Я не угробил. Они, наверно, тоже захотели оказаться здесь.
– Тогда ищи их! Это тебя отвлечет, а то так и будешь хотеть убить Лауру.
– Где я их найду? Что здесь вообще такое?
– Здесь? Бермудия – страна исполняющихся желаний, искривляющихся пространств, возможности встретиться с кем угодно при невозможности сделать это когда хочешь.
Мануэль не понял. То есть он понял только одно:
– То есть, если я попал сюда с желанием убить Лауру, это желание во мне не исчезнет?
– Дошло наконец. Всего-то с третьего раза, – хмыкнул дракон.
– Нет, но это же ужасно, – сказал Мануэль.
– Еще ужасней то, что даже если ты ее убьешь, все равно будешь хотеть убить ее. Желания тут не пропадают, даже если они исполнены.
– Нет, но как? Нельзя же убить человека два раза?
– Ты будешь выдумывать себе новых Лаур и опять их приканчивать.
– Ерунда. Ты не просто сон, ты дурной и глупый сон!
– С кем поведешься, от того и наберешься! – обиженно проворчал дракон.
– Я хочу ее видеть! Я… я, может, и не так хочу ее убить! В прошлый раз я увидел ее – и не хотел убить.
– Потому что рядом был я, – объяснил Хорхе. – И твоя злость перенеслась на меня. Для этого я вообще и существую. А увидишь ты ее тогда, когда она захочет тебя увидеть. Тут встречи возможны только при взаимном желании.
– Ты-то откуда все знаешь? – подозрительно спросил Мануэль. – Тебе местные сны об этом рассказали?
– Если кто-то считает, что сны не могут общаться… – неопределенно ответил Хорхе.
– И все-таки я не понимаю, – сказал Мануэль. – Как это может быть? Я что, не вправе изменить своего желания?
– Где-то в другом месте – да. А здесь – нет. Можешь его подавлять, конечно. Какое-то время. Знал я там, в другом мире, одну парочку: муж до того ненавидел жену, что купил пистолет, продумал план убийства, но все откладывал, откладывал… Жена состарилась, стала некрасивой – и он вовсе раздумал ее убивать. Какой интерес убивать старую и некрасивую женщину? Да и прожили вместе уже лет тридцать. Он ее даже полюбил под конец.
– Постой! – вскричал Мануэль. – Ты мне морочишь голову! Ты ведь не кто-то посторонний, ты мой сон! Ты можешь знать только то, что знаю я! А я этой истории не знаю! Или тебе опять другие сны рассказали?
– Зачем? На вечеринке у Рауля ты крепко принял и заснул, а Рауль как раз рассказывал эту историю. Ты ее слышал – и запомнил.
– Но я спал!
– Мозги никогда не спят, чтобы ты знал! Ты помнишь все, что слышал и видел во сне и наяву. Просто тебе это не вспоминается.
Вконец замороченный Мануэль унизился до того, что спросил у Хорхе – то есть фактически у собственной фантазии:
– Так что мне делать?
– Я уже сказал. Отвлекись, попробуй найти людей, которые вместе с тобой сюда попали. Ты же пилот их самолета. Тебя не мучает совесть?
Мануэль прислушался к себе и сказал:
– Мучает.
Потом еще прислушался:
– А это что?
– Это шум самолета. Тебе уже хочется полететь на поиски.
– В самом деле!
Мануэль выбежал из пещеры.
И не поверил своим глазам: со стороны моря снижался его самолет. Мануэль узнал бы его из тысячи других, в том числе похожих!
Мануэль побежал навстречу самолету.
А Хорхе стал уменьшаться, уменьшаться – и превратился из дракона в человека. Он с наслаждением расправил руки и ноги, потянулся, а потом лег и заснул – потому что снам тоже надо отдыхать, они тоже спят. Иначе где они бывают, когда нам не снятся?
29. Ольмек и Мьянти хвалят Вика и Ника и советуются с Печальным Принцем
Правители Ольмек и Мьянти были заняты серьезным делом: обсуждали результаты тестирования Ника и Вика.
– Потрясающе! – сказал Ольмек. – Этот Ник попал человеку-мишени в лоб десять раз подряд! Сила воображелания феноменальная для такого возраста! А ваш Вик десять раз промахнулся!
– Он не промахнулся, и вы это знаете, – возразил Мьянти. – То есть промахнулся, но нарочно. И попал десять раз подряд в одну точку. Он – добрый человек.
– Ник тоже незлой.
– Ольмек, дорогой мой, мы с вами уже тысячу лет об этом спорим!
– Спорить не о чем, – усмехнулся Ольмек. – Мы оба знаем: воображение – это то, что отличает человека от других существ. Люди способны предвидеть последствия своих действий.
– Если бы! – печально сказал Мьянти. – Если бы люди действительно реально понимали, к чему приведут их действия, если бы они действительно обладали богатым воображением, они избежали бы многих неправильных, дурацких, а часто просто зверских поступков. Поэтому я всегда говорил: быть добрым может лишь тот, у кого развито воображение!
– Значит, Ник – добр! – воскликнул Ольмек.
– Не путайте! – поднял палец Мьянти. – Есть два вида воображения: воображать за себя и воображать за других! Вик вообразил, как больно бывает человеку, и не стал кидать – даже в виртуального!
– А Ник реалист! Виртуальному не больно! Просто ваш Вик слабак, он представил, как ему было бы больно, понимаете разницу? Нет, Ник молодчага! – радовался Ольмек.
– Вик, между прочим, вообразил и показал целый фильм! А ваш Ник даже стакана молока не вообразил!
– Зато вообразил настоящую банку с настоящим напитком! И я знаю почему! Он не умеет воображать то, чего не хочет, зато прекрасно воображает то, что хочет! Сила желания – вот что главное! И у Ника эта сила есть! Как он всех победил своим домом, а?
