— Кригсмарине сделали все, что было возможно. Восточное заграждение установлено в три многорядных полосы мин с минными защитниками, а в западном поставлено только две полосы. Развернуто на позициях семнадцать подводных лодок, почти все имеющиеся в исправном состоянии.
— Почему использовано столь мало мин?
— Мы поставили все, что имели в арсеналах, мой фюрер. — Голос Редера дал «петуха», а глаза гневно сверкнули. — Осмелюсь напомнить вам, господин рейхсканцлер, что мы были не готовы к морской войне с Британией, ибо вы гарантировали, что она начнется не ранее сорок четвертого года. А развернуть производство необходимого вооружения в полной мере не удалось, так как значительная часть требуемых флоту ресурсов была направлена на производство танков и самолетов.
От столь откровенного «наезда» Андрей на секунду потерял дар речи и неожиданно ощутил, как его внутри начал распирать закипающий гнев. Судя по всему, эмоциональная сущность его «визави» взбесилась от заявления адмирала намного больше.
— Ресурсы направлены лишь на те вооружения, что в данный момент могут применяться с наибольшей пользой и результатом, господин гросс-адмирал. — Геринг выступил вперед, приняв молчание фюрера на свой счет, как руководителя имперской экономики.
Но не только это двигало командующим люфтваффе — он давно хотел показать, что главный руководитель кригсмарине фактически саботирует развертывание активных действий на море любым способом. И это на фоне впечатляющих действий авиации, достигшей великолепных результатов!
— Производство танков до сих пор не удовлетворяет нашим потребностям. — Командующий панцерваффе не менее «толстого Германа» возмутился столь странным заявлением адмирала и непроизвольно сделал шаг вперед, встав рядом с Герингом. — А строительство всего лишь одного тяжелого крейсера по стоимости равно чуть ли не тысяче танков, а топливом, сожженным в одном походе, мы можем заправлять всю бронетехнику добрых полгода. Я не говорю уже про линкоры…
— Втрое можно увеличить число полетов во всех военных училищах для курсантов. Пилоты тогда принесут гораздо больше пользы. — Геринг выпятил свой живот рядом с сухощавым «отцом панцерваффе».
Самолеты и танки — кто сможет устоять перед таким совместным напором главных сил блицкрига?!
Редер открыл рот — тщедушный адмирал явно собирался вступить в открытую схватку со сплоченной генеральской фалангой. Да уж — задора флотским товарищам всегда хватало, но не устраивать же склоку прямо в штабе, да еще когда обсуждаются столь серьезные вопросы?!
— Господа, мы говорим сейчас не об удовлетворении экономикой военных потребностей. Прошу тишины! — Андрей решительно пресек начавшую разгораться свару. И даже поднял руку, будто собравшись ею ударить по столу.
Успел вовремя — часть старого генералитета, недовольного быстрым карьерным взлетом Гудериана, а главное, его определенной от них независимостью, явно собирались не просто прилюдно охаять «быстроходного Хайнца», но и по возможности вывернуть ему «траки».
В бараке тут же установилась тишина — желающих возражать Верховному главнокомандующему не нашлось. Вот что значит железная дисциплина и субординация, вбиваемая юнкерам в военных училищах на уровне подкорки, безусловным рефлексом!
А Родионов задумчиво посмотрел на Редера, явно выделявшегося своим видом и настроением среди присутствующих. Начавшаяся операция пока шла успешно, что не могло не радовать генералов вермахта и люфтваффе. А вот командующий кригсмарине не просто скептически выглядел, но и, судя по глазам и словам, настроен был соответствующе.
«С чего бы это?! Какой же камень прячет за спиной старая сволочь?! И зачем?!»
Лондон
— Судя по всему, высадка десанта в районе Дувра — Гастингса имеет своей целью отвлечь наше внимание от направления главного удара!
Черчилль пыхнул сигарой, выпустив большой клуб дыма, и с победной усмешкой посмотрел на начальника Имперского Генштаба.
— Вы в этом уверены, сэр? — Генерал Дилль сейчас добровольно выступал в роли «адвоката дьявола». — Самый короткий путь в Лондон идет именно через Дувр. Да и переход через Канал в самом узком месте занимает лишь несколько часов…
— Манштейн великолепно понимает, что именно здесь мы сосредоточим все наши усилия и выдвинем резервы. Немцы, как показали бои во Франции, сторонники маневренной войны и не горят желанием растрачивать своих солдат в «мясорубках» лобовых атак. А ведь это неизбежно произойдет, если они удержат захваченный плацдарм и перебросят на него достаточно сил для развития успеха. Ведь так, генерал?!
— Я думаю, сэр, что в такой ситуации бои могут принять затяжной характер…
— Не только, Джон Грир. Группа армий «В» Бока намного слабее армий фон Рундштедта. Девять дивизий, из них одна танковая, против тринадцати, среди которых целая танковая группа. — Черчилль говорил уверенно, ибо опирался на информацию разведки, которая действовала весьма эффективно и, задействовав негласную помощь некоторых офицеров французского Генштаба, смогла установить численность и дислокацию группировок противника на той стороне Ла-Манша. — И главное — их быстроходные паромы доставили танки в Дорчестер. Город уже занят. И, судя по информации, ударной группой подвижных дивизий руководит генерал Гот.
Дилль помрачнел — этот немец командовал танковой группой во время боев во Франции, действуя чрезвычайно решительно и целеустремленно.
Если врагу удастся доставить достаточное число бронетехники, то они проломят территориальные дивизии, плохо обеспеченные противотанковыми пушками, и тогда переброска резервов окажется бесполезным и бессмысленным занятием — их будут просто сметать, как тряпкой убирают хлебные крошки со стола. Нужно немедленно бросать в бой танки, не дать «бошам» закрепиться на плацдармах.
— Если мы упустим время, генерал, то германские дивизии создадут такую оборону, что мы прольем потоки крови наших доблестных солдат и не достигнем результата. Флот вступит в игру лишь следующей ночью, мы и так потеряли почти все крейсеры и эсминцы в Портсмуте и Саутгемптоне от ударов их «штук».
— Я понял, сэр, не нужно меня убеждать. Но немцы захватили два плацдарма, а у нас всего одна танковая дивизия. А потому, так как она под рукою, я отдам приказ немедленно атаковать десанты под Фолкстоуном и Гастингсом и скинуть противника в Канал.
— Вы уверены, что поступаете правильно, генерал? Атаковать именно там?! А если этого немцы и добиваются?
Черчилль наклонился, глаза презрительно сверкнули. Он неоднократно, еще со времен Великой войны, вмешивался в ход военных кампаний и на море, и на суше.
И хотя результаты порой достигались совсем не те, на которые рассчитывал потомок герцога Мальборо, переубедить сэра Уини в этом никто не мог. Тот был всегда уверен в своем видении мира и собственной правоте и в ломаную гинею не ставил военные дарования большинства генералов и доброй половину адмиралов.
Потому этот маститый политик и циник часто любил приговаривать, что война есть настолько дорогостоящее дело, чтобы доверять ее вести одним только военным.
